Бегство чекиста

Иосиф ТЕЛЬМАН, кандидат исторических наук

Начальник 59-го Посьетского погранотряда вздрогнул от резкого телефонного звонка. Подняв трубку, он услышал голос начальника Управления НКВД по Дальнему Востоку, комиссара государственной безопасности 3-го ранга Генриха Самойловича Люшкова, которому, по сути, в крае принадлежала вся власть.

— Мне надо встретиться на границе с очень важным агентом, который должен сообщить сведения государственной важности. Он приедет с сопредельной стороны. Через два часа буду у вас.
Прошло сравнительно немного времени, вот уже по тропе двигаются трое навстречу ценному агенту: сам Люшков и с ним два пограничника. Не доходя примерно километра до границы, остановились. Здесь сопровождающие будут ждать комиссара. Агент настолько ценный, что его никто не должен видеть — никто кроме самого Люшкова. Дальше он двинулся один. Шел дождь, сгустились сумерки и они поглотили шефа НКВД на Дальнем Востоке. Сверившись с картой, Люшков двинулся на запад. Через некоторое время он услышал окрик и навстречу ему выскочили солдаты пограничной охраны Маньчжоу-Го. Люшков поднял руки вверх. Через полчаса прибыл офицер с взводом солдат. Он обыскал Люшкова, отобрал два имевшихся у него пистолета и в окружении солдат отконвоировал в расположение штаба японской пограничной части.
Его долго ждали на советской стороне, но он не вернулся. Встреча с агентом — это был только повод, чтобы остаться одному и перебраться на другую сторону границы. Начальник заставы поднял тревогу. Застава была поднята по команде “В ружье!”. 100 пограничников прочесывали местность до утра. Более недели, до того как пришли вести из Японии, Люшков считался пропавшим без вести, предполагали, что его похитили и убили японцы.
Люшков был крупнейшим чином НКВД и наиболее информированным человеком, которому тогда удалось бежать из страны.
* * *
Из стенограммы допроса перебежчика Люшкова полковником Тэцудзиро Танака в разведотделе штаба японской Квантунской армии.
Вопрос: Вы решили бежать и получить здесь политическое убежище?
Ответ: Я почувствовал, что мне грозит опасность.
Вопрос: Какая именно опасность вам грозила?
Ответ: В конце мая я получил известие от близкого друга в НКВД, что Сталин приказал меня арестовать.
Вопрос: Чем вы вызвали гнев Сталина?
Ответ: Мне было поручено выявить недовольных чисткой в штабе Особой Дальневосточной армии, которой командует Блюхер. О положении в армии я должен был докладывать Сталину и Ежову. Но отыскать порочащие Блюхера факты я не смог и мне нечего было сообщить в Москву. Поэтому Сталин и Ежов решили, что я заодно с недовольными элементами. Они задумали вместе с Блюхером подвергнуть чистке и меня.
Вопрос: Расскажите о действиях НКВД на Дальнем Востоке.
Ответ: За время моей работы в Хабаровске с августа прошлого года и до сих пор арестованы за политические преступления 200 тысяч человек, семь тысяч расстреляны — это значительно меньше, чем в среднем по стране. Поэтому в Москве подумали, что я саботажник. Меня стали подозревать.
 
1 июля 1938 года в японских газетах появилось сообщение о бегстве Люшкова. Были помещены фотокопии его удостоверения начальника Управления НКВД по Дальневосточному краю, подписанное Ежовым, удостоверение депутата Верховного Совета СССР.
В последующие дни японские газеты опираясь на свидетельства Люшкова рассказывали подробно о кровавом терроре в СССР, о преступлениях сталинского режима. Так газета “Хакодате симбун” писала: “На Дальнем Востоке создана система лагерей для жертв террора, развязанного Сталиным внутри страны. По свидетельству Люшкова все показательные процессы, организованные после убийства Кирова, сфабрикованы от начала и до конца. Они готовились и проводились по личному указанию Сталина. В лагерях находится 4-5 миллиона человек. И это тот прогрессивный строй, который Сталин при помощи Коминтерна пытается навязать мировой цивилизации”.
Побег Люшкова вызвал растерянность в Кремле. Вопрос о нем обсуждался на заседании Политбюро и стал одним из поводов для смещения Ежова. Об этом свидетельствует заявление “железного наркома” в ЦК. Он писал Сталину: “Вина моя в том, что сомневаясь в политической честности таких людей, как бывший начальник УНКВД Дальневосточного края предатель Люшков... не принял должных мер и тем самым дал возможность Люшкову скрыться в Японии”.
В конце ноября 1938 года Ежов пишет новое заявление Сталину, в котором опять кается: “Решающим был момент бегства Люшкова. Я буквально сходил с ума. Вызвал Фриновского и предложил вместе докладывать Вам (Фриновский был первым заместителем Ежова). Один был не в силах. Я понимал, что у Вас должно создаться настороженное отношение к работе НКВД”.
* * *
Генрих Самойлович Люшков родился в Одессе в 1900 году в еврейской семье бедного портного. С 16 лет начал работать конторщиком. В 1917 году по примеру старшего брата примкнул к революционному движению. Вступил в Красную гвардию, затем в партию большевиков. Уже в 20 лет стал начальником политотдела стрелковой бригады. С июня 1920 года в органах ВЧК. Работал в Одесской ЧК, затем в окружных отделах в Тирасполе, Вознесенске и Первомайске.
В 24 года Люшков становится начальником Проскуровского окружного отдела ГПУ. Это был довольно высокий пост. Уже через год его переводят в Харьков, который был тогда столицей Украины. В ГПУ республики он начальник информационно-осведомительного отдела, а позже секретно-политического отдела. Получив под свой контроль всю агентурно-осведомительную сеть ГПУ Украины, Люшков развернул кипучую деятельность. Руководитель ГПУ Украины Балицкий писал в характеристике на Генриха Самойловича, направленной в Москву: “Люшков сыграл значительную роль в развороте и ликвидации дел “Украинского национального центра” и “Военной офицерской организации” Личные выезды тов. Люшкова в районы, руководство агентурой, результативные допросы ряда крупных фигурантов во многом способствовали ликвидации упомянутых организаций”.
В августе 1931 года Генриха Самойловича переводят в Москву в центральный аппарат ОГПУ. Здесь он длительное время был заместителем начальника секретно-политического отдела — важнейшего подразделения главной советской спецслужбы. Непосредственно участвовал во многих акциях проведенных ОГПУ, затем НКВД. Вел допросы и утвердил обвинительное заключение по сфабрикованному ОГПУ делу “Российской национальной партии”. В декабре 1934 года участвовал в расследовании убийства Кирова. Принимал участие в следствии по “Кремлевскому делу”, по делу “троцкистско-зиновьевского центра” и др. После прихода Ежова на пост наркома внутренних дел был одним из немногих уцелевших сотрудников Ягоды.
Репрессии 1937 года охватили всю страну, обрушились и на сотрудников НКВД. Только за 1937 год было казнено более трех тысяч оперативников НКВД. Среди исчезнувших в этой кровавой мясорубке были Молчанов, заместители Ягоды Агранов и Прокофьев, а также начальники всех управлений НКВД в Москве и провинции. Только одному человеку из числа руководителей НКВД удалось избежать такого конца. Благодаря дружеским отношениям с Ежовым Люшков продержался в своей должности до лета 1938 года.
Страницы: 1 2 3