Борис Новощукин
Принятый на днях Госдумой в первом чтении законопроект о социальном
патронате вызвал новую бурю обсуждений относительно так называемой
«ювенальной юстиции». Многие подозревают, что сделан еще один шаг на
пути к тому, что чиновники смогут изымать из любой семьи ребенка по
любым основаниям.
Наша страна сделала очередной шаг к созданию западной системы
ювенальной юстиции, которая в России по каким-то причинам прямо
ювенальной не называется. В конце сентября Госдума приняла в первом
чтении законопроект о социальном патронате – ключевом элементе этой
системы.
«Нам
предлагают за счет средств налогоплательщиков содержать ораву
новоявленных «народных дружинников», которые будут врываться в наши
дома»
Такой, например, как в Финляндии, о ситуации в которой газете ВЗГЛЯД в среду
рассказал уполномоченный по правам человека Павел Астахов.
«Добрый суд»
Внедрять ЮЮ (ювенальную юстицию) начали у нас давно, с пропаганды
специального судопроизводства для несовершеннолетних. Мол, пока мы тут,
сиволапые, сажаем подростков в тюрьмы за кражи мобильных телефонов,
просвещенные европейцы придумали чудо-суды. Там юные шалунишки после
беседы с психологом, соцработником и спецсудьей мигом раскаиваются и
больше не грешат. Все уступают место в транспорте старшим, а бабушек
даже переводят через дорогу, что твои тимуровцы... И никаких рецидивов.
Ну, почти никаких.
В ряде регионов начался эксперимент по созданию таких судов. Хотя
надобность их была вовсе не очевидна. Как и ложь о жестоких приговорах
за мелкие кражи. При первой же проверке слезливых историй малолетних
преступников обнаруживалось, что и правонарушение было не первым, да и
речь идет не о краже, а о грабеже или разбое. При этом
несовершеннолетних в России и без ЮЮ не судили, как взрослых. Им даже за
несколько убийств больше 10 лет не дают.
Миф о чудо-судах держался крепко. Но в СМИ вдруг в 2009 году попала
история подростка из Ростовской области, который дважды был пойман на
кражах и отпущен внедренным там в порядке эксперимента ювенальным судом.
Но этот «ребенок», вопреки всем теоретическим выкладкам, отчего-то не
раскаялся, как полагалось, а полез в чужой дом снова украсть денег. А
там оказался девятилетний малыш. Он его подушкой и задушил –
ликвидировал свидетеля, взял деньги и отправился в областной центр
гулять с проститутками. На этот раз он получил 10 лет. Мало, конечно.
Информации о жестоких преступлениях несовершеннолетних, об убийстве
малышей на детской площадке, о зарезанных родителях становилось все
больше. Справедливости ради заметим, что ювенальщики работали всего в
нескольких регионах, взвалить на них ответственность за все это
невозможно. Но идея гуманных судов для несовершеннолетних сама собой
стала непопулярной. Граждане все чаще вспоминали, что в США им дают и
пожизненные сроки, и ничего, живет страна и не кашляет.
После этого неудачного эксперимента термин «ювенальная юстиция» и
получил более широкую трактовку. Формально речь все равно идет об особом
типе судопроизводстве по отношению к несовершеннолетним, в реальности
ЮЮ стала обозначать весь комплекс взаимоотношений в бермудском
треугольнике «государство – родители – дети».
Спусковым крючком стали скандалы с лишением родительских прав россиян
в Европе. Изумленные обыватели обнаружили, что ювенальщики не только
душеспасительные беседы с юными уголовниками ведут. Оказывается, ЮЮ –
это абсолютно непрозрачный, неподконтрольный никому – ни политикам, ни
СМИ, ни обществу – орган, который может лишить родительских прав по
мотивам не просто абсурдным, а даже необъяснимым. По крайней мере эти
мотивы выглядят абсурдными в восприятии массового, обывательского
сознания.
Например, за «удушающую материнскую любовь» лишают родительских прав
во Франции. На самом деле в психологии нет объяснения, что
такое «удушающая любовь», но существует термин «гиперпротекция»
(или «гиперопека», реальная современная проблема в том числе российских
семей, приводящая к обилию великовозрастных балбесов, живущих на
содержании матери). Однако даже очевидное насилие над детьми с благой
целью настолько трудно доказуемо и настолько зависит от конкретных
обстоятельств, что почти не подводится под какой-то общий знаменатель.
В ноябре 2010 года Россию посетил руководитель департамента защиты
молодежи министерства юстиции Франции Филипп Куберден. Журналисты
настойчиво просили его разъяснить, что же все-таки означает этот
загадочный термин, как это сформулировано в законодательстве? Но ответа
так и не последовало. «Суд решает», – вот и все, что сказал г-н
Куберден. Уполномоченный по правам ребенка при президенте России
рассказывал, что жертвами ювенальной юстиции во Франции становятся не
только россияне, но и французы, даже, страшно сказать, комиссар полиции и
его жена-учительница, почтенные граждане, два года отбивали свою дочь у
ювенальщиков и чудом вернули девочку. ЮЮ выглядела все более пугающе.
Но, несмотря на это, в 2009 году вдруг началась массированная кампания
по защите прав детей.
Как родителей превращают в уголовников
В марте 2009 года Госдуме было предложено ужесточить статью 156 УК,
карающую родителей за неисполнение своих обязанностей. Статья была
«мертвой» по ряду причин. Честным сыщикам она была не нужна из-за
невнятного состава, а все реальные преступления и без того прописаны в
УК, от побоев и истязаний до изнасилований... Есть доказательства –
сажай. «Оборотням в погонах» 156-я тоже была неинтересна, поскольку в
нашей стране статья без срока никого не пугает и не может быть
инструментом вымогательства денег.
Тем не менее предлагалось давать за ненадлежащее воспитание пять лет.
Но единства по этому вопросу не было даже внутри правящей «Единой
России». В частности, с поправками тогда не согласился глава думского
комитета по гражданскому, уголовному и арбитражному законодательству
Павел Крашенинников. «Резиновым» в комментарии «Известиям» назвал состав
этой статьи представитель правительства России в высших судах Михаил
Барщевский. Более того, против ужесточения одновременно высказались не
только либеральные правозащитники, но и священники РПЦ. Руководитель
Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и
правоохранительными органами РПЦ протоиерей Димитрий
Смирнов назвал поправки «
сатанинским замыслом против человека».
Страна ахнула, когда на экранах федеральных телеканалов появился
якобы избитый и обожженный приемными родителями мальчик Глеб А.
Истерическая реакция политиков, общественников, СМИ,
интернет-общественности, призывы к немедленной казни злодеев на Красной
площади... Единственным СМИ, выступившим тогда против оголтелой травли и
циничного надругательства над правосудием, была газета «Известия».
После ее публикаций стало известно, как режиссировали похабный
«телеспектакль», кто давал указания пропустить к ребенку в больницу
съемочные группы, как без согласия родителей у ребенка брали интервью,
разгласили тайну усыновления, медицинскую тайну. А уголовное дело
позднее фактически развалилось. Экспертизы установили, что травмы,
причем неопасные для здоровья, были получены в результате несчастного
случая. Мать получила приговор, не связанный с лишением свободы, а отец
ребенка и вовсе был оправдан. Но детей у приемных родителей отобрали все
равно. Еще до рассмотрения уголовного дела. За то, что они не поставили
их на учет в районную поликлинику, лечили в частном медицинском центре.
Суды решили, что они не проявляли достаточной заботы об их здоровье.
Хотя родители имеют полное право сами выбирать медучреждения для своих
детей.
Кстати, дети: Глеб А. и Полина А., – вторично осиротев, так и живут в детдоме. Никто больше взять в свою семью не рискнул.
Потом были и другие подобные процессы. Кампания разворачивалась.
«Жертв» насилия искали, и любой синяк, царапина становились поводом для
возбуждения уголовных дел. Но чем сильнее нагнетался психоз, тем больше
росло сопротивление в обществе. О произволе стали писать СМИ, на
ситуацию обратил внимание патриарх Кирилл. «С одной стороны, наше
общество сталкивается с проблемами насилия над детьми, с другой – с
вопиющими случаями вторжения в личную жизнь государственных чиновников;
были даже случаи изъятия детей из достаточно благополучных семей»,
– заявил он.
По инициативе РПЦ президиум Межрелигиозного совета России, куда
входят главы всех религиозных объединений страны, принял резолюцию, в
которой говорилось: «В российской и мировой практике известны случаи,
когда под предлогом заботы о детях с помощью размытых критериев,
например «низкого уровня развития», «ненадлежащего воспитания» или
«материальных трудностей», разрушаются семьи. В результате детям
наносятся тяжелейшие психологические травмы, следы которых будут
проявляться всю жизнь».
Страницы: 1
2
