Невероятный риск

Интервью с протоиереем Павлом Великановым, главным редактором научного богословского портала «Богослов.Ru», проректором МДА по научно-богословской работе

Отец Павел, у нас недавно появилась рубрика, посвящённая диалогу церкви и культуры.

Как только мы стали говорить об этом сравнительно регулярно, а не от случая к случаю, мы гораздо яснее увидели, как много тут есть подводных камней с самых разных сторон. Так как Вы на эту тему размышляете, хотелось бы знать, какими Вы видите самые главные проблемы диалога церкви и культуры сегодня?
Есть несколько ключевых проблем, которые мешают полноценному диалогу. Одна из них - то, что церковное общество в своей массе вообще не готово к любому открытому диалогу независимо от того, диалог ли это с культурой, или с учёным сообществом, или даже с журналистским. В церкви есть хроническая болезнь, название которой - декларативность. Мы привыкаем вещать с амвона и подсознательно уже не предполагаем, что нам кто­-то имеет право и может ответить, тем более ответить аргументированно, обоснованно и т. д. Мы сразу же пугаемся этих вещей, замыкаемся в себе и воспринимаем этого человека как потенциального «духовного врага». Так что первая задача, которую необходимо решить, чтобы вывести диалог на более высокий уровень, - это научить будущих священников самой форме диалога.
Ещё одна проблема диалога - в том, что в нашем церковном сообществе есть, к сожалению, не вполне изжитая болезнь переходного периода, которую можно назвать скрытым антагонизмом к светской культуре. Мы воспринимаем культурное сообщество как людей, которые пытаются собой подменить религию. Такое мнение действительно имеет право на существование, поскольку в секулярном обществе (в том числе коммунистическом) значительную долю функций церкви именно в плане просвещения, более того - я бы даже сказал катарсиса, брали на себя деятели культуры.
Иногда через произведения культуры звучало даже пророческое слово — достаточно вспомнить «Бесов»...
На сегодняшний момент ситуация принципиально изменилась. Но в нашем сознании есть ещё много таких комплексов, связанных с областью культуры, которые не позволяют нам вступать в полноценный плодотворный диалог с её деятелями. (Мы пока говорим только о проблемах с нашей, внутренней, стороны.)
И последнее, что я отметил бы, - то, что на самом деле у нас нет адекватных площадок для ведения диалога. Естественно, мы не можем вести диалог на площадках внешних, на площадках самих представителей культуры, потому что мы подсознательно воспринимаем эти площадки как враждебную территорию. Естественно, и они не придут к нам, потому что точно так же будут воспринимать нас как пространство, даже более откровенно враждебно настроенное и агрессивно выражающее себя по отношению к ним. А других площадок у нас просто нет.
До сих пор вынашивается идея создания светских культурно­-просветительских центров, которые не были бы юрисдикционно зависимы от церкви, не были бы финансируемы со стороны государства, каких­-нибудь муниципальных, федеральных образований, но при этом целиком окормлялись и направлялись бы представителями церкви. На мой взгляд, это наиболее эффективный способ создания правильной среды, в которой только и может вестись диалог.
Почему я это говорю? Потому что в рамках нашего портала «Богослов.Ru» мы с самого начала поставили задачу создать обстановку - начиная с дизайна и заканчивая редакционной политикой, - которая не напрягала и не раздражала бы как человека глубоко воцерковлённого и погружённого в церковную науку, богословие, так и совершенно светского специалиста, который вообще ничего о церкви не знает и которого всё церковное скорее раздражает, чем вдохновляет. И, как показало время, для многих светских людей «Богослов» стал в целом приемлемой площадкой, на которой они могут выражать свое мнение - при том, что могут не соглашаться, спорить и т. д. На мой взгляд, создание таких площадок целиком оправдано и должно стать приоритетом. Причём не для того, чтобы устраивать глобальные встречи, диспуты, дискуссии - мы до этого ещё совершенно не доросли - а для того, чтобы молодёжь (которую мы должны прежде всего воспитывать) вырастала в несколько обновлённой парадигме: человек церковный может быть ещё и высококультурным, причём не только внутри церковной ограды, но и во внешней среде. Он может, не теряя своей высокой духовности и церковности, быть при этом действительно интересным для внешних, нецерковных деятелей культуры.
Сейчас в нашем приходе, где я служу, образовался творческий союз молодёжи: иконописец, который помимо своего основного дела занимается графикой, выпускник Лингвистического университета (он занимается литературным творчеством, пишет стихи) и ещё несколько молодых людей разной степени воцерковлённости. Они объединились в творческое объединение «Квадрат», стали устраивать в городе выставки, и тут мы с удивлением поняли, что это одинаково интересно как людям церковным, так и нецерковным. Причём тематика выставок отчасти связана с богословскими и философскими вещами, отчасти нет. Например, последняя выставка называлась «Чёрное и белое». Эту тему можно так развить в богословском плане, что появляется возможность говорить о чём угодно. Выставка оказалась эффектной, резонансной, интересной. И я думаю, что это то самое правильное направление, которое позволит нам уйти от политики «оголтелого миссионерства», которым, к сожалению, сейчас многие очень заражены, - а ведь из­-за неё постепенно, понемногу, шаг за шагом те территории, которые вполне законно считались местом деятельности и присутствия церкви, оказались от церкви отчуждены. Потому что мир сейчас очень болезненно реагирует на церковь, когда она пытается использовать светский инструментарий информационного противодействия для ведения какой­-то идеологической войны и этот инструментарий обращает против самого мира. Ведь подсознательно этот мир чувствует, что по сути это неправильно, есть другие инструменты, не столь внешне эффективные, но гораздо более эффективные по сути, по силе своего воздействия.
Страницы: 1 2

Слово обличительное противъ празднованія Календъ (т.е. противъ празднованія «Новаго Года»)

Два праздника совпали вмѣстѣ во вчерашній и нынѣшній день, — (праздники) не согласные и сродные, а напротивъ во всемъ другъ другу враждебные и противоположные.

Свт. Астерій Амасійскій († ок. 404 г.)

 Одинъ — праздникъ внѣшней безпорядочной толпы, собирающій большія деньги для мамоны и влекущій за собой другаго рода мелочную торговлю — праздную и непристойную. Другой — праздникъ святой и истинной религіи, научающій единенію съ Богомъ и добродѣтели чистой жизни.

Поелику же многіе, предпочитая суетную роскошь и занятіе, отстали отъ церковнаго собранія; то вотъ мы постараемся словомъ отогнать отъ душъ эту глупую и вредную забаву, какъ нѣкое сумасшествіе, влекущее за собою смерть среди смѣха и шутокъ. Благовременно было бы мнѣ взять за образецъ въ пользованіи рѣчью Соломона. Вѣдь и онъ, совѣтуя юношамъ непоколебимо блюсти себя отъ сѣтей невоздержанія, — съ цѣлію придать своему наставленію болѣе силы и внушительности, — олицетворяетъ невоздержаніе въ образѣ зазорной женщины: предавая позору каждый изъ его пороковъ, онъ такимъ путемъ выставляетъ его передъ увлекающимися достойнымъ отвращенія¹ . Такъ и я, показавши въ рѣчи суетность человѣческаго праздника, попытаюсь отклонить любителей его отъ ложнаго увлеченія.
Итакъ, относительно (каждаго) всенароднаго праздника (наблюдается) такой обычай и законъ, чтобы во-первыхъ была ясная цѣль торжества, и затѣмъ — чтобы была общая радость у всѣхъ, а не такъ, чтобы часть веселилась, другая же пребывала въ печали и горести. Ибо это свойственно не празднику, а скорѣе — войнѣ, гдѣ по необходимости побѣдители величаются побѣдой, а побѣжденные оплакиваютъ пораженіе. Относительно же этихъ дней (праздника Календъ) не ясно и первое, для чего т. е. совершается празднество: ибо басенъ, взаимно опровергающихъ одна другую, разсказывается много, а вѣрнаго ничего. А затѣмъ, не много вижу я и радующихся, печальныхъ же много, хотя эти послѣдніе и прикрываютъ свою печаль благовидною личиной, такъ что все я вижу исполненнымъ шума и смятенія, и толпа безразсудно волнуется.
Воспоминаніе и радость по случаю новаго года. Какая же радость, человѣкъ? Прежде всего, если поразмыслить о внѣшнемъ видѣ этого сходбища, то каковъ онъ? какъ подозрителенъ и чуждъ дружества! Слабымъ и нѣжнымъ голосомъ выходитъ изъ устъ привѣтствіе, затѣмъ слѣдуетъ лобзаніе, подходъ къ полученію: цѣлуются уста, а любятся деньги, на видъ — благорасположеніе, на дѣлѣ же корысть. А гдѣ дружба чистая и искренняя, тамъ и благожеланія безкорыстны и безмездны. Итакъ, много золота разносится и раздается всюду: но настоящаго и приличнаго повода къ полученію и не существуетъ, и не высказывается. Это — не брачное торжество, когда вызываютъ на щедрость тщеславнаго жениха. Милостынею я не могу называть расточительность; ибо ни одинъ бѣднякъ (ею) не освобождается отъ своей несчастной доли. Сдѣлкою никто не назоветъ то, что происходитъ (на праздникѣ Календъ); ибо большинство (тутъ) ничѣмъ другъ съ другомъ не обмѣнивается. Подаркомъ назвать уже совсѣмъ не справедливо; потому что тутъ съ даяніемъ связана принудительность. Чѣмъ же въ такомъ случаѣ мы назовемъ и праздникъ, и затраты, производимыя на немъ? Я не нахожу. Скажите же вы, ревнующіе о немъ; дайте отчетъ, подобно тому какъ мы даемъ — относительно истинныхъ и по-божески совершаемыхъ торжествъ. Рождество мы празднуемъ, такъ какъ въ это время Богъ показалъ намъ Богоявленіе во плоти. Праздникъ свѣтовъ²  совершаемъ, потому что по отпущеніи грѣховъ мы какъ бы изъ нѣкоей мрачной темницы прежней жизни возводимся къ (жизни) свѣтлой и невинной. Красуемся же опять и радостно торжествуемъ мы въ день Воскресенія, ибо оно являетъ намъ нетлѣніе и преобразованіе въ лучшее. Такъ празднуемъ мы эти праздники, такъ и всѣ слѣдующіе. И всякому вообще человѣческому дѣлу предшествуетъ извѣстное основаніе; а у чего нѣтъ причины и цѣли, то — пустяки и болтовня.
О нелѣность! всѣ бродятъ, разинувъ рты, въ надеждѣ (получить) что-нибудь другъ отъ друга. Давшіе печалятся, получившіе не удерживаютъ (полученнаго), ибо получка переходитъ отъ одного къ другому: принявшій отъ своего подвластнаго передаетъ ее высшему себя. Неустойчиво золото этого дня, какъ игральный мячъ, быстро перебрасываемый отъ меня къ другому. Это новый какой-то способъ приношенія даровъ и общественной благотворительности, связанный съ принудительнымъ взносомъ. Ибо высшій и знатный ожидаетъ (подарка), а низшій выпрашиваетъ: и всѣ какъ бы по ступенямъ движутся къ лону болѣе имущихъ. И что бываетъ при сліяніи водъ, то можно наблюдать и нынѣ. Ибо и тамъ маленькій ручеекъ, источая струи, соединяется съ слѣдующимъ за нимъ и большимъ, который въ свою очередь скрывается въ еще болѣе обильномъ, нѣсколько же небольшихъ потоковъ, соединившись вмѣстѣ, становятся притокомъ сосѣдней рѣки, эта — другой большей, та — слѣдующей — до тѣхъ поръ, пока наконецъ послѣдняя не вмѣститъ свою воду въ глубинѣ и широтѣ морской.
Праздникъ этотъ, ложно такъ называемый, полонъ тяготы; такъ какъ и выходъ на улицу затруднителенъ и пребываніе дома не спокойно. Ибо простолюдины — нищіе и скоморохи со сцены, раздѣлившись партіями по разрядамъ, безпокоятъ каждый домъ. И подлинно ужъ поздравляютъ и шумятъ, оставаясь у воротъ съ большею настойчивостью, чѣмъ собиратели податей, пока наконецъ осаждаемый въ домѣ, выведенный изъ терпѣнія, не выброситъ серебро, которое онъ имѣетъ, но которымъ не распоряжается. Поочередно подходя къ дверямъ, они смѣняютъ другъ друга, и до поздняго вечера нѣтъ ослабы этому злу: артель слѣдуетъ за артелью, крикъ — за крикомъ, казнь — за казнью.
Праздникъ этотъ прелестнѣйшій бываетъ у людей причиною долговъ и процентовъ по нимъ, — поводомъ къ обѣднѣнію и началомъ несчастій. А если кто-нибудь, вслѣдствіе недовѣрія къ его состоятельности, не найдетъ заимодавца, то терзается, какъ царскихъ податей не уплатившій, — плачетъ, какъ лишенный имущества, — вопитъ, какъ попавшійся разбойникамъ, прячется, бичуетъ себя. Если же хоть что-нибудь есть въ домѣ для пропитанія жены и несчастныхъ дѣтей, выбрасываетъ и это, и сидитъ голодный со всею семьей въ веселый праздникъ. Новый законъ дурнаго обычая — праздновать печаль и называть торжествомъ бѣдность людскую.
Страницы: 1 2

Монашеская жизнь (гл.9-15)

Продолжение. Начало Здесь

Иосиф Ватопедский

 9. Что такое искушения и какова их цель?

Искушения есть результат нашего предательства, поскольку отказались мы быть там, куда нас поместил Бог. Искушениями они называются потому, что искушают, но одновременно и учат нас опыту.

Все неблагоприятные обстоятельства, трудности, препятствия и соблазны, что случаются в нашей жизни, называются искушениями, потому что безпокоят нас и стесняют нашу свободу, нарушают наш душевный мир. Если мы будем бдительны, то можем получать от них пользу.
Искушения бывают двух видов: естественные и неестественные. Естественные это те, что происходят от естественного изменения той обстановки, в которой мы живем, и случаются либо по воле Творца, промыслительно, либо по воле власть имущих. Неестественные – те, что возникают, когда неразумное начало проникает в наши мысли и поступки.
Причина всему этому – наше собственное богоотступничество, повлекшее за собой переворот сразу в трех сферах: бунт против Творца, против нас самих и против природы. Этим имевшим многочисленные последствия переворотом была ниспровергнута заложенная Творцом в природу гармония, появилась порча, страдания и, наконец, смерть.
По человеколюбивому Своему домостроительству Бог-Благодетель снова не оставил нас, но дал нам взамен покаяние, как возможность к исцелению. Если мы признаем нашу вину и терпеливо переносим происходящее с нами как справедливое взыскание со стороны Бога-Промыслителя, то обращаем это себе в пользу. «Терпя потерпех Господа, и внят ми, и услыша молитву мою» (Пс. 39:1) и «претерпевший же до конца спасется» (Мф. 10:22).
Если мы осознаем таинство этого «обмена», то будем подражать Господу нашему, Который Своим примером доказал, что терпением случающиеся с нами в жизни многочисленные скорби можно обратить в полезное средство для спасения. «Многими скорбями надлежит нам войти в Царство Божие» (Деян. 14:22), «многи скорби праведным» (Пс. 33:20), «узок и тесен путь, ведущий в жизнь» (Мф. 7:14). И совсем уж ясно: «И кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня» (Мф. 10:38).
Из вышеприведенных мест Священного Писания узнаем, что искушения – необходимое составляющее жизни и есть средство для обновления человека и его спасения.

10. Что такое духовничество?

Духовный отец – образ вечного, великого Бога и Спасителя всех нас Иисуса Христа, отражение Его отцовства.
Духовный отец готов, жертвуя собой, заботиться, спасать, исцелять и возвращать в стадо заблудшую овцу.
Духовный отец – это постоянное присутствие Господа нашего на земле, он вместе с Иисусом уверяет нас, что не допустит смерти грешника.
«Пища и питие» духовника, долг, смысл и цель служения – обращение и спасение каждого человека, который пал. Не ища своего, духовник постоянно приносит себя в жертву, заботясь и стараясь, «чтобы не погиб никто из малых сих» (см. Мф. 18:14), поэтому он становится «для всех всем, чтобы всех (пребывающих в опасности) спасти» (см. 1 Кор. 9:22).
Чтобы достигнуть этой высокой цели, духовный отец должен отличаться безкорыстной любовью, кротостью, снисходительностью и быть свободным от привязанности к чему бы то ни было в этом мире, более примером, чем словами, призывая духовных своих чад к самоотречению.
Пусть он украсит себя подобающей рассудительностью, так, чтобы никогда ему не услышать от помышляющих противное: «Врач! Исцели Самого Себя» (Лк. 4:23). И в любом случае духовный отец должен быть свободен от различных привязанностей, что необходимо для достижения цели его служения. Он тот, кто «связывает сильного и расхищает вещи его» (см. Мф. 12:29), он дерзновенно говорит вместе с Павлом: «Ибо мне небезызвестны умыслы и коварства сатаны» (см. 2 Кор. 2:11). И, наконец, он исцеляет всякую рану или врачует заблуждение, разрешает недоумения или может разобраться в конкретной ситуации.
Всемогущая благодать Пресвятого Духа, сопутствующая истинному духовнику, говорит ему, что все возможно с ее помощью. Настоящий пастырь неустанно ведет борьбу за то, чтобы никто из паствы Христовой не погиб. Он осознает изречения Священного Писания, глаголющие: «если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста» (Иер. 15:19) и «обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов» (Иак. 15:20).
Драгоценнейший дар, что дает духовнику совершенная любовь Христова благодатью, есть умение не только различать духов, но и в других вопросах разбираться. Духовник ясно «о всем судит (и рассуждает), а о нем судить никто не может» (1 Кор. 2:15). Рассуждение – это необходимое средство и мера равновесия, и в наше смутное время особенно. Рассуждением духовник вытягивает человека из того запутанного круга, в котором тот оказался и который так безжалостно ломал его личность, помогает ему прийти в себя и начать новую жизнь.
Как мы уже сказали, два богосветлых ока духовника, без которых путь его темен и опасен, это сострадание и рассуждение. Сколько раз мы имеем возможность восхищаться настоящими героями духа, или лучше, спасителями, поведение которых и вообще вся их жизнь были в величайшей степени украшены светом рассуждения! Если, например, несколько человек совершают один и тот же грех, то в свете рассуждения разница между ними будет очевидна. Рассуждение и есть та соль, которой приправляют пищу и предохраняют ее от порчи.
Много раз случается, что духовникам задают одни и те же вопросы на духовные темы или представляют на их суд одни и те же проблемы, но отвечают они всем по-разному. Все зависит от того, с кем имеешь дело, какова проблема, играют роль даже обстоятельства и время, а также место, где все произошло. Ответ, данный или в виде совета, или в виде заповеди одному человеку, другому, по причине разности характера, случая и обстоятельств, не подходит. Таким образом, прежде чем духовник не исследует досконально, как все есть, ответа или какого-то решения он не дает.
Возьмем конкретный пример. Четверо вкусили пищу прежде установленного времени или сверх меры. Первый ел, потому что был голоден, второй – исполнял предписание врача, третий – потому, что ему понравилась еда и он победился желанием, а четвертому просто нравится вести своевольную и невоздержанную жизнь. Как в этом случае можно вынести один на всех суд?
Итак, соединим наши молитвы Пастыреначальнику и Спасителю нашему, да дарует Церкви настоящих духовников, чтобы принесли они в наше общество равновесие, вдохнув новую жизнь.
Страницы: 1 2 3

Православный календарь 28 декабря (15 декабря ст.ст.)

Рождественский пост.
В этот день:
Русская Православная Церковь отмечает память святых:
Священномученик Елевферия и мать его Анфия
Преподобный Трифон Печенгский
Святитель Стефан, архиеп. Сурожский
Преподобный Павел Латрийский
Собор Крымских святых.
Священномученик Иларион (Троицкий), еп. Верейского
Сщмч. Иосифа (Петровых), митр. Петроградского (1938)
Собор Кольских святых.
Мученик Елевферий Кувикулярий
Преподобный Пард отшельник
Святитель Авберт (Aubert), епископ Камбрайский
Мученика Вакха Нового.

Храни вас Господь, Матерь Божия и все святые, их же память мы сегодня отмечаем!

Молитвы:
Свт. Стефана исп., архиеп. Сурожского. Тропарь, глас 4.
Яко святитель со Безплотными единожитель быв,/ священномучениче Стефане,/ восприем бо Крест яко оружие,/ и став крепко сопротив иконоукорителя и духоборцев,/ не покланяющихся пречистому образу Христа Бога нашего,/ и отсекл еси всяку ересь лукавых./ Того ради прием мучения венец,/ избавил еси град твой Сурож от всякия неприязни./ И ныне молим тя, святе,/ да избавиши нас от всяких злых искушений, и бед,/ и вечныя муки.
Свт. Стефана исп., архиеп. Сурожского. Кондак, глас 3.
Вышняго силою, священне, укрепився,/ царева низложил еси иконоборная шатания;/ днесь Сурожу и нам верным предлежат/ слава и богатство — святыя твоя мощи,/ ихже свыше дароносят Ангельстии чинове,/ песньми и пением славословят тя,/ великий священный Стефане.
Сщмч. Елевферия. Тропарь, глас 4.
И нравом причастник,/ и престолом наместник, апостолом быв,/ деяние обрел еси, Богодохновенне,/ в видения восход,/ сего ради, слово истины исправляя,/ и веры ради пострадал еси даже до крове,/ священномучениче Елевферие,/ моли Христа Бога/ спастися душам нашим.
Прп. Павла Латрийского. Тропарь, глас 4.
Яко Безплотных единовсельника/ и всем преподобным сообщника,/ всеславне Павле, поем тя и молим тя:/ молися всегда о нас,/ яко да обрящем милость.
Кондак преподобнаго Павла, глас 8.
От юности, мудре, яже паче смысла вожделел еси мужески,/ мирский мятеж оставил еси,/ и был еси Божественнаго ради жительства Троицы жилище,/ и просветил еси верою приступающий тебе./ Тем зовем: радуйся, Павле пребогате.
Кондак священномученику Елевферию, глас 2.
Яко удобрение священников, преподобие,/ и предувещание страстотерпцев вси восхваляем/ и просим тя, священномучениче Елевферие:/ любовию память твою празднующия/ бед многообразных свободи,/ моля непрестанно о всех нас.
Прп. Трифона Печенгского, Кольского. Тропарь, глас 8.
Пути, вводящаго в жизнь, наставник и учитель был еси:/ первее бо, преподобне отче наш Трифоне,/ пришел еси в часть Норвегския земли/ и в последних концех северныя страны языки просветил еси,/ породив водою и Духом Святым,/ и священная твоя чада в безплодней пустыни,/ яко древа масличная, насадил еси,/ велию обитель Святыя и Живоначальныя, Единосущныя и Нераздельныя Троицы создал еси/ и монахов множество собрав./ Тем, яко апостолом и пустынножителем равночестна чтуще тя,/ прилежно припадающе, вопием:/ моли всех Бога за Русскую землю, за область твою и за вся люди,/ почитающия память твою.
Прп. Трифона Печенгского, Кольского. Кондак, глас 8.
Все твое умное желание к Богу вперив,/ Того званию невозвратно от души последовал еси,/ в пустыню конечную вселився,/ и, тамо ангельски и равноапостольне пожив,/ многим путь был еси ко спасению./ Сего ради и Христос тя прослави и даром чудес обогати./ Темже вси вопием ти:/ радуйся, исповедниче Христа Бога нашего;/ радуйся, граду твоему неколебимое утверждение, Трифоне, отче наш.

Pages: 1 2 3

Об одежде девственниц

Свт Киприан Карфагенский

Благочиние (disciplina) — страж надежды, охранение веры, руководитель на пути спасения, насаждение и воспитание добрых наклонностей, пестун добродетели, — делает человека способным пребывать всегда во Христе, постоянно жить для Бога и стремиться к небесным обетованиям и Божественным мздовоздаяниям.

Сколько спасительно следовать ему, столько пагубно уклониться от него и пренебрегать им. Дух Святой говорит в книге Псалмов: приимите наказание (disciplinam), да не когда прогневается Господь, и погибнете от пути праведного, егда возгорится вскоре ярость Его (2,12). И еще: Грешнику же рече Бог: вcкую ты поведаеши оправдания Моя, и восприемлеши завет Мой усты твоими? ты же возненавидел ecu наказание и отвергл ecu словеса Моя вспять (49,16-17). И в другом месте читаем: премудрость и наказание уничижай окаянен (Прем.3,11). И Соломон, преподавший правила мудрости, заповедал: сыне, не пренебрегай наказания Господня, ниже ослабевай, от него обличаем: егоже бо любит Господь, наказует (Притч.3,11-12). Если же Господь наказует того, кого любит, и наказует с тем, чтобы исправить, то и братья, а тем более священники, обнаруживают не ненависть, а любовь к тем, кого таким же образом наказуют для исправления. Да и Сам Бог чрез пророка Иеремию предвозвестил это и обозначил наше время, говоря: и дам вам пастыри по сердцу Моему, и упасут вас разумом и учением (disciplina) (3,15).
Итак, если в Священном Писании заповедуется благочиние (disciplina), если все здание благочиния и веры зиждется на богобоязненном хранении его, то чего более остается нам желать, к чему стремиться, чего держаться, как не того, чтобы, утвердив храмины наши на сем краеугольном камени, как на незыблемом основании, мы стояли твердо и непоколебимо против всех напастей и искушений мира сего, и таким образом чрез соблюдение Божественных заповедей достигали Божественных даров, рассуждая и сознавая, что члены наши, освящением животворной купели очищенные от всякой нечистоты древней заразы, суть храмы Божий, которые никем не должны быть растлеваемы и оскверняемы; аще бо кто Божий храм растлит, растлит сего Бог (1Кор.3,17). Сих-то храмов строители и настоятели — мы; послужим же Тому, Кому уже мы принадлежим. Это говорит апостол Павел, преподававший нам в посланиях своих, по Божественному научению, правила для жизни: несте свои, — куплены бо есте ценою; прославите убо (и носите) Бога в телесех ваших (1Кор.6,19-20). Прославим же и будем носить Господа в чистом и нескверном теле, соблюдая всевозможную осторожность, искупленные Кровию Христовою новинемся воле Искупителя своего во всех действиях нашего служения Ему; постараемся о том, чтобы ничего скверного и нечистого не было вносимо нами в храм Его, дабы Он, оскорбившись нашим поведением, не оставил жилища, в котором теперь обитает. Вот слова Господа, исцеляющего и поучающего, вручающего вместе и наставляющего: се, здрав ecи: ктому не согрешай, да не горше ти что будет (Ин.5,14). Даровав здравие, Он предлагает затем и образ жизни и закон непорочности; не только воспрещает па будущее время жизнь беспорядочную и распутную, но получившим исцеление угрожает в противном случае еще худшими последствиями: потому именно, что меньше твоя вина, когда ты согрешил прежде, чем узнал Божественное учение; но нет для тебя извинения, когда ты грешишь, познавши уже Бога. Сие-то имейте в виду, мужи и жены, отроки и отроковицы, — всяк пол и всяк возраст, и по вере и благочестию, коими все мы обязаны Богу, потщитесь, чтобы не без заботливости и страха соблюдаемо было вами то, что святым и непорочным приемлется нами туне от Господа.
Теперь слово наше обращается преимущественно к девам, которые тем большую имеют нужду в попечении, чем выше предоставлена им слава. Девы — это цвет церковного отростка, высокое украшение благодати духовной, природа веселая, чистое и неповрежденное создание хвалы и чести, образ Божий, соответствующий святости Божественной, — это светозарнейшая часть стада Христова. Ими радуется, в них обильно красуется славное чадородие Матери-Церкви: и чем более девство увеличивается в числе своем, тем более возрастает радость матери. К ним-то обращаемся мы со словом своим, их увещеваем, более по любви, нежели по власти; смиренные и малозначащие, нисколько не присваивая себе права суда, мы побуждаемся заботиться о них преимущественно опасением, — преимущественно тем, что боимся навета диавольского.
И не напрасно то опасение, не пустая та боязнь, которая подает советы к пути спасения и руководствует к сохранению заповедей Божественных и правил житейских с тем, чтобы обручившие себя Христу, отрешившиеся от похотей телесных и всецело и телом и душою посвятившие себя Богу, совершали дело свое достойно великому предназначению, нреукрашаясь для одного Господа своего и угождая Ему одному, от Которого и мздовоздаяния девству своему ожидают они, по Его же слову: не вси вмещают словесе сего, по имже дано есть: суть бо скопцы, иже из чрева материя родишася тако; и суть скопцы, иже скопишася от человек; и суть скопцы, иже исказиша сами себе Царствия ради Небесного (Мф.19,11-12). Тот же дар целомудрия означается, то же девство нозвещастся следующими словами Ангела: сии суть, иже с женами не осквернишася, зане девственницы суть: сии последуют Агнцу, аможе аще пойдет (Апок.14,4).
И не одному только мужескому полу усвояет Господь благодать целомудрия — Он не обходит жен, ни потому что жена есть часть мужа, из него взята и создана. Бог во всем почти Писании обращается к первозданному, так как двое составляют одну плоть, и в муже обозначается вместе и жена.
Если же целомудрие идет вслед за Христом и девство предназначается для Царствия Божия, то что в земном убранстве и украшениях, коими желающие угодить человекам оскорбляют Бога, не помышляя о том, что сказано еще прежде: человекоугодников постыдешася, яко Бог уничижи их (Пс.52,6), и что торжественно проповедано апостолом: аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был (Гал.1,10)? Воздержание и целомудрие состоит не в одной только непорочности тела, но и в скромности и благоприличии самого одеяния, да будет, по слову апостольскому, не посягшая свята и телом и духом. Апостол Павел говорит в наше наставление: не оженивыйся печется о Господних, како угодити Господеви, а оженивыйся печется о мирских, како уго-дити жеие; так и непосягшая печется о Господних, како угодити Господеви, да будет свята и телом и духом (1Кор.7,32-34). Девственница должна не только быть, но и другим представляться по наружности таковою, так чтобы всяк, при взгляде на нее, не оставался и недоумении, действительно ли она девственница. Непорочность должна являть себя одинаково во всем, и одежда тела не должна порочить добродетели души. Да и к чему ей выставлять себя в убранстве и нарядах, как будто имеющей мужа или ищущей его? Она скорее должна опасаться нравиться другим, если действительно блюдет свое девство, и не подвергать себя искушениям, стремясь к лучшим и Божественным целям. Не имеющие мужей, а следовательно и побуждений к угождению им, должны пребывать непорочны и чисты не только по телу, но и по духу. Неприлично девственнице для украшения лица своего прибегать к изысканной прическе волос и тщеславиться своим телом и его красотою, когда ей предлежит самая большая брань противу плоти и самый трудный подвиг в одержании над нею победы. Апостол Павел во всеуслышание восклицает: мне же да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа, имже мне мир распяся, и аз миру (Гал.6,14). А дева величается в церкви убранством плоти и красотою тела! Апостол прибавляет к тому: иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми (Гал.5,24). А торжественно отрекшаяся от страстей и похотей плоти обретается участницею в том самом, от чего отрекалась! Изобличат тебя, дево, — раскроют, что ты выставляешь себя не такою, какова ты на самом деле, — совсем не того домогаешься! Сквернами похоти плотской ты себя омрачаешь и бесчестишь, тогда как ты предназначила себя для непорочности и целомудрия. Возопий, — говорит Господь Исаии, — всяка плоть сено, и всяка слава человеча яко цвет травный; изсше трава, и цвет отпаде, глагол же Бога нашего пребывает во веки (Ис.40,6-8). Неприлично христианину, а тем более девственнице, гоняться за славою и почестями плотскими, а надлежит внимать слову Божию и в нем искать благ, во веки пребывающих. Или, если уже и гордиться плотию своею, то разве тогда только, когда она мучима бывает за исповедание имени Христова, когда жена является мужественнее мужей, истязующих ее, когда переносит огни, кресты, железо, терзания зверей, для получения венца. Все это драгоценные ожерелья плоти, вот это наилучшие украшения тела!
Но есть ил них богатые и с достаточным имуществом, которые, высоко ценя свое богатство, говорят, что они должны же пользоваться своими благами. Таковые пусть знают прежде всего, что та собственно богата, которая богата в Боге, та достаточна, которая имеет обилие достатка во Христе; пусть знают, что блага истинные суть блага духовные, Божественные, небесные, которые приводят нас к Богу и у Бога составляют наше вечное стяжание. Затем все земное, приобретаемое в сем мире и в нем же оставляемое, должно быть презираемо так же, как и самый мир, от пышности и наслаждений коего мы отказывались еще с того благодатного времени, как только обратились к Богу. К этому нас побуждает и увещевает Иоанн своею духовною и небесною речью. Не любите, — говорит, — мира ни яже в мире. Аще кто любит мир, несть любви Отчи в нем; яко все, еже в мире, похоть плотская, и похоть очима, и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть. И мир преходит, и похоть ею: и творяй волю Божию пребывает во веки (1Ин.2,15-17). Итак, к вечному и Божественному должно стремиться и все делать по воле Божией, исследуя стопам и Божественному учению Господа нашего, Который в наставление нам сказал: снидох с небесе, ие да творю волю Мою, но волю пославшая Мя Отца (Ин.6,38). Если раб не более господина своего, и получивший свободу обязан послушанием своему освободителю, то мы, желая быть христианами, должны подражать тому, чему учил и что творил Христос. В Писании сказано и мы читаем, слышим, и устами Церкви в пример нам возвещается: глаголяй в Нем (во Христе) пребывати, должен есть, якоже Он ходил есть, и сей такожде да ходит (1Ин.2,6). Посему надлежит ходить по тем же следам, ревностно идти по тому же пути. Тогда только названию веры соответствует истинное последование и верующему воздается мзда, когда он исполняет то, во что верует. Говорить, что ты достаточна и богата. Но против твоего богатства возвышает свой голос Павел, предписывая правила, ограничивающие твои наряды и убранство. Он говорит: жены во украшении лепотнем со стыдением и целомудрием да украшают себе, не в плетениих, ни златом... или ризами многоценными, но, еже подобает женам, обещавающимся благочестию, делы благими (1Тим.2,9-10). Согласно с ним и Петр повелевает: имже (женам) да будет не внешняя плетения влас и обложения злата, или одеяния риз лепота; но потаенный сердца человек (1Пет.3,3-4). Если апостолы советуют обуздывать себя и свято соблюдать уставы церковного благочиния даже женам, кои наряды свои и убранство привыкли извинять замужеством, то тем более подлежит соблюдать это девственницам, которые никакого не имеют в сем случае извинения и не могут сложить вины свои на других, по сами должны остаться виновницами в грехе своем.
Говоришь, что ты достаточна и богата. Но все то, что можно делать, и должно делать: пространные желания, рождающиеся от тщеславия века сего, не должны выходить за пределы чести и целомудрия девственного, когда в Писании сказано: вся ми леть суть, но не вся на пользу; вся ми леть суть, но не вся назидают (1Кор.10,23). Притом же когда ты, роскошно и пышно наряжаясь, открыто являешься в народные собрания, обращаешь на себя взоры юношества, увлекаешь за собою вздохи молодых людей, питаешь в них похоть любострастня, воспламеняешь ко греху; то хотя бы сама ты и не погибла, но потому, что тем губишь других и как бы мечом или ядом становишься для тех, которые на тебя смотрят, — ты не можешь уже оправдать своей духовной чистоты и целомудрия. Самый наряд твой наглый и убранство твое бесстыдное изобличают тебя, и ты не можешь уже считаться в числе отроковиц и дев Христовых, ты, которая ведешь себя так, что можешь внушать к себе страсть любви.
Страницы: 1 2 3