Выражение монашеского опыта

Старец Иосиф Исихаст

Вместо предисловия

Помню, мне было девятнадцать лет, когда я отправился в Сад нашей Пресвятой1, на Святую Гору. Путь этот, ведущий к монашескому житию, указала мне моя добродетельная и монахолюбивая мать, ныне монахиня Феофания.
В первые годы бедствий оккупации, когда я ради работы бросил школу, в одну из двух старостильных церквей3 Волоса4 пришел приходским священником иеромонах–святогорец. Он принадлежал к братии старца Иосифа Исихаста, как сам его называл. Этот иеромонах стал для меня в то время драгоценным советчиком и помощником в моей духовной жизни. Я избрал его своим духовным отцом и, благодаря его беседам и советам, вскоре начал чувствовать, как сердце мое удаляется от мира и устремляется к Святой Горе. Особенно когда он мне рассказывал о жизни старца Иосифа, что‑то загоралось во мне, и пламенными становились моя молитва и желание поскорее узнать его.
Когда наконец подошло время, в одно прекрасное утро, 26 сентября 1947 года, кораблик потихоньку перенес нас из мира к святоименной горе, так сказать, от берега времени к противоположному берегу вечности.
У причала скита Святой Анны нас ожидал почтенный старец отец Арсений.
– Ты не Яннакис из Волоса? – спросил он меня.
– Да, старче, – говорю ему я, – а откуда вы меня знаете?
– А старец Иосиф узнал это от Честного Предтечи, – говорит он. – Он явился ему вчера вечером и сказал: «Посылаю тебе овечку. Возьми ее к себе в ограду».
Тогда моя мысль обратилась к Честному Предтече, моему покровителю, в день рождества которого я родился. Я почувствовал большую признательность ему за эту заботу обо мне.
– Ну, Яннакис, пойдем, – говорит мне отец Арсений. – Пойдем, потому что старец ждет нас.
Мы поднялись. Какие чувства охватили меня! Ни у кого не хватило бы сил их описать.
В тот вечер в церковке Честного Предтечи, высеченной внутри пещеры, я положил поклон послушника. Там, в полутьме, душа моя узнала только ей ведомым образом светлый облик моего святого старца.
Я был самым младшим из братии по телесному и духовному возрасту. А старец Иосиф был одной из крупнейших святогорских духовных величин нашего времени. Я пробыл рядом с ним двенадцать лет, обучаясь у его ног. Столько он прожил после моей встречи с ним. Бог удостоил меня служить ему до его последнего святого вздоха. И он был поистине достоин всяческого услужения в благодарность за его великие духовные труды, за его святые молитвы, которые он оставил нам как драгоценное духовное наследство. Я убедился в том, что он был подлинным богоносцем, превосходным духовным полководцем, опытнейшим в брани против страстей и бесов. Невозможно было человеку, каким бы страстным он ни был, находиться рядом с ним и не исцелиться. Только бы он был ему послушен.
Для монахов старец Иосиф выше всего ставил христоподражательное послушание. Для мирян отдавал предпочтение умной молитве, но всегда по указанию опытных наставников, ибо насмотрелся на прельщенных людей. «Ты видел человека, который не советуется или не исполняет советы? Погоди, вскоре увидишь его прельщенным» – так часто говорил он нам.
В соблюдении нашего подвижнического устава старец был предельно строг. Всей своей душой он возлюбил пост, бдение, молитву. Хлебушек и трапеза – всегда в меру. И если знал, что есть остатки со вчерашнего или позавчерашнего дня, то не ел свежеприготовленную пищу. Однако к нам, молодым, его строгость относительно питания была умеренной, потому что, видя столько телесных немощей, он считал, что должен оказывать нам снисхождение. Но его терпимость, казалось, как бы вся исчерпывалась этим снисхождением. Во всем остальном он был очень требователен. Не потому, что не умел прощать ошибки или терпеть слабости, но желая, чтобы мы мобилизовывали все душевные и телесные силы на подвиг. Ибо, как говорил он, «тем, что мы не отдаем Богу, чтобы этим воспользовался Он, воспользуется другой. Поэтому и Господь дает нам заповедь возлюбить Его от всей души и от всего сердца, дабы лукавый не нашел в нас места и пристанища, где мог бы поселиться».
Каждую ночь мы совершали бдение. Это был наш устав. Старец требовал, чтобы мы до крови подвизались против сна и нечистых помыслов. Сам он совершал бдение в темноте в своей келлийке, с неразлучным спутником – непрестанной умной молитвой. И хотя он уединялся там, внутри, мы видели, что он знает о том, что происходит снаружи – каждое наше движение и каждый шаг. Ему было достаточно просто взглянуть на нас, чтобы прочитать наши помыслы. И когда он видел, что мы нуждаемся в духовном ободрении, рассказывал о разных удивительных подвигах афонских отцов. Он был очень искусным рассказчиком. Когда он говорил, хотелось слушать его бесконечно. Однако, несмотря на его природный дар повествователя, когда речь заходила о божественном просвещении, о благодатных состояниях, он часто, казалось, испытывал огорчение из‑за того, что бедный человеческий язык не мог помочь ему выразить глубину его опыта. Он оставался как бы безгласным, как будто находился далеко от нас, будучи не в силах говорить о том, что обретается на неведомой, пресветлой, высочайшей вершине тайных словес, там, где пребывают простые и непреложные, неизменные и неизреченные тайны богословия.
Мой старец не изучал богословия, однако богословствовал с большой глубиной. Он пишет в одном из писем: «Истинный монах, когда в послушании и безмолвии он очистит чувства и когда успокоится его ум и очистится сердце, принимает благодать и просвещение ведения и становится весь светом, весь умом, весь сиянием и источает богословие, записывая которое, и трое не будут успевать за потоком благодати, изливающейся, подобно волнам, и распространяющей мир и крайнюю неподвижность страстей во всем теле. Сердце пламенеет божественной любовью и взывает: «Задержи, Иисусе мой, волны благодати Твоей, ибо я таю, как воск». И оно действительно тает, не выдерживая. И ум восхищает созерцание, и происходит срастворение, и пресуществляется человек, и делается единым с Богом, так что не знает или не может отделить себя самого, подобно железу в огне, когда оно накалится и уподобится огню».
Из этих слов видно, что божественный мрак, озаряемый нетварным светом, не был для него неведомой и неприступной областью, но был известен ему как место и образ присутствия Бога, как тайна неизреченная, как свет пресветлый и яснейший. И это потому, что мой старец умел молиться. Часто, когда он выходил из многочасовой сердечной молитвы, мы видели его лицо изменившимся и светлым. Совсем не удивительно, что тот свет, которым постоянно освещалась его душа, временами явственно освещал и его тело. Впрочем, нимб святых – это не что иное, как отблеск нетварного света благодати, который светит и сияет в них, подобно золоту.
Чистота старца была чем‑то удивительным. Помню, когда я входил вечером в его келлийку, она вся благоухала. Я ощущал, как благоухание его молитвы наполняло все, что его окружало, воздействуя не только на наши внутренние, но и на внешние чувства. Когда он беседовал с нами о чистоте души и тела, всегда приводил в пример нашу Пресвятую.
– Не могу вам описать, – говорил он, – как любит наша Пресвятая целомудрие и чистоту. Поскольку Она – Единая Чистая Дева, то и всех таковых нас любит и желает.
И еще он говорил:
– Нет другой жертвы, более благоуханной перед Богом, чем чистота тела, которая приобретается кровью и страшным подвигом.
И заканчивал словами:
– Поэтому понуждайте себя, очищая душу и тело; совершенно не принимайте нечистых помыслов.
Если говорить о молчании, скажу, что он не произносил ни слова без нужды. Особенно во время Великого поста, когда они были вдвоем с отцом Арсением и хранили молчание целую неделю. Говорили только после субботней вечерни до воскресного повечерия и затем молчали целую неделю. Объяснялись жестами. И поскольку старец узнал, как велика польза от подвига молчания, то и нам запрещал разговаривать между собой; только ради крайней необходимости он позволял нам нарушать молчание. Когда он посылал кого‑то из нас для выполнения некоторого «служения» за пределы нашего исихастирия5, то не разрешал нам говорить ни с кем. Помню, когда я возвращался, он всегда устраивал мне строгий допрос, сохранил ли я совершенное послушание и молчание. За нарушение в виде двух–трех слов моя первая епитимья была двести поклонов.
Страницы: 1 2

Православный календарь 1 июня (19 мая ст.ст.)

Проповеди

В этот день:
Русская Православная Церковь отмечает память святых:
Преподобного Корнилия, чудотворца Комельского (1537).
Благоверного вел кн. Димитрия Донского (1389).
Преподобного Корнилия, игумена Палеостровского, Олонецкого (ок. 1420).
Собор Харьковских святых.
Преподобного Иоанна, еп. Готфского (VIII).
Блгв. кн. Иоанна Угличского, в иночестве Игнатия, Вологодского (1523).
Преподобного Сергия Шухтомского (1609).
Священномученика Онуфрия, ариеп. Курского (1938).
Вступление в Грузию Равноап. Нины (Нино), просветительницы Грузии (323).
Свт. Дунстана, архиеп. Кентерберийского (988) (Кельт. и Брит.).
Кантарских преподобномучеников и исповедников, пострадавших от католиков, (1231).
Сщмчч. Онуфрий (Галаюк), еп. Курский (1938).
Мученика Калуфа Египтянина (284-303).
Священномученика Патрикия, еп. Прусского, и дружины его: Акакия, Менандра и Полиена пресвитеров (II-III).
Сщмч. Виктора Каракулина (1937).
Прмч. Валентина (Лукьянова) (1940).
Свт. мчч. Парфения и с ним брата его Калогерия (250).

Поученіе.Преп. Корнилій комельскій.  Прот. Григорій Дьяченко († 1903 г.)
Поученіе. Св. благовѣрный Іоаннъ угличскій, въ инокахъ Игнатій, вологодскій чудотворецъ.  Прот. Григорій Дьяченко († 1903 г.)

Храни вас Господь, Матерь Божия и все святые, их же память мы сегодня отмечаем!
Молитвы:
Сщмч. Патрикия, еп. Прусского. Кондак, глас 4.
Яко светосиянен добротою священства/ и мучения кровию преукрашен,/ с пострадавшими с тобою, Патрикие, Христу предстоя,/ о нас поминай,/ яко страдалец честный.
Прп. Корнилия, чудотворца Комельского. Тропарь, глас 4.
От юности горящим желанием Божественныя любве разжигаемь,/ житейския молвы оставил еси, преподобне,/ ревнитель Антонию Великому быв,/ безмолвием и жестоким пребыванием последуя Христу,/ бдением, и молитвами, и постом образ был еси твоим учеником./ Темже молися Господеви, Корнилие блаженне,/ спастися душам нашим.
Прп. Корнилия, чудотворца Комельского. Ин тропарь, глас 8.
Постническими труды нетрудную жизнь стяжа, преподобие,/ слезами же мысленнаго фараона потопил еси/ и вместо скорби радость обрел еси,/ предстоя Христови в лице святых,/ поминай молящихся чад твоих, Корнилие, отче наш.
Прп. Корнилия, чудотворца Комельского. Кондак, глас 8.
Господеви, от Святыя Девы возсиявшу мирови,/ и Тому измлада, яко Ангел, послужил еси, блаженне,/ и силою Его пустыню, яко град, сотворил еси,/ множество же ученик в ней собрал еси,/ ихже Богодохновенными ученьми просветил еси./ Тем вопием ти:/ радуйся, отче наш Корнилие, иноком Божественное удобрение.
Прп. Корнилия, игумена Палеостровского. Тропарь, глас 5.
От юности, премудре, прилежно подвизався,/ от Бога наставляемь,/ отечество свое оставль — град Псков,/ и вселися в пустыню,/ во отоце великаго езера Онега,/ иноки собра мудре/ и извещением Святаго Духа обитель согради/ и храм созда Пресвятей Богородице/ в похвалу Рождества Ей,/ струями же слез твоих/ безплотныя враги погрузил еси/ и жития твоего целомудрием со ангельскими лики совокупися,/ преподобие отче Корнилие,/ с нимиже Христа Бога моли/ спастися душам нашим.
Прп. Корнилия, игумена Палеостровского. Кондак, глас 3.
Яко Ангел во плоти, на земли показася,/ пощением насажден быв, преподобие отче Корнилие,/ наставник иноком многим был еси,/ сего ради вопием ти:/ моли Христа Бога спастися душам нашим.
Блгв. кн. Иоанна Угличского, в иночестве Игнатия, Вологодского. Тропарь, глас 2.
В житии своем многи скорби претерпел еси, блаженне,/ и терпения ради венец от Бога приял еси,/ и по смерти своей чудотворец показался еси,/ того ради память твою песньми почитаем,/ преподобие отче наш Игнатие,/ молися, предстоя Святей Троице,/ державе сродник твоих богоугодней быти/ и сыновом Российским спастися.
Блгв. кн. Иоанна Угличского, в иночестве Игнатия, Вологодского. Ин кондак, глас 8.
Чисто житие на земли пожил еси,/ душу и тело без скверны соблюл еси/ и терпения ради, своего мзду восприял еси./ И ныне на Небесех со Ангелы веселяся, преподобие отче Игнатие,/ молися непрестанно Христу Богу о всех нас, почитающих память твою/ и притекающих к раце мощей твоих.
Блгв. кн. Иоанна Угличского, в иночестве Игнатия, Вологодского. Кондак, глас 8.
Изрядная отрасле благочестиваго корене,/ дивный благородный цвете,/ избранный от пелен благодатию Христовою,/ возлюбленный от юности Духом Святым,/ девственное процветение, Игнатие блаженне,/ днесь, сошедшеся, вернии, в память твою,/ похвальными венцы честную твою главу венчающе, зовем:/ радуйся, преподобие, сосуде Святаго Духа, всея Российской земли удобрение.
Прп. Сергия Шухтомского. Тропарь, глас 8.
Бденными молитвами и потоки слезными пустыню напоил еси/ и из глубины воздыханьми ю расплодил еси/ и бысть постнически равно Ангелом житие твое;/ страдальчески бореньми, яже от бесов и от ненаказанных человек, претерпел еси/ и Ангелом собеседник явися,/ Божественнаго винограда насеятель быв;/ и, оставив временное житие, преселился еси в жилище Небесное./ Темже тя почитаем, преподобне отче наш Сергие,/ моли Христа Бога спастися душам нашим.

Pages: 1 2 3

Афонские беседы. Часть 2

Продолжение. Начало Здесь

Иосиф Ватопедский

Брак и семья

1¹. Брак был установлен не для того, чтобы предавались разврату или блудили, но чтобы воздерживались. Итак, послушай, что говорит Павел: «В избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа» (см. 1 Кор. 7:2). Следовательно, две причины, по которым установлен брак: чтобы воздерживались и чтобы рожали детей.

Из двух этих первой идет причина воздержания. Поскольку брак был установлен, когда в человека вошла похоть, чтобы препятствовать ее непомерному удовлетворению, и одновременно убеждая мужа иметь только одну жену.
Сам по себе брак не есть причина деторождения, но слово Бога, Который говорит: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю» (см. Быт. 1:28). В этом нас уверяют те, кто, заключив брак, не стали родителями. Так что первая – это причина воздержания, и особенно сейчас, когда вся земля наполнилась родом человеческим.
В начале, конечно же, рождение детей было потому желанным, что каждый очень хотел оставить по себе воспоминание, и это было продолжением его собственной жизни. Не было тогда еще надежды воскресения, но властвовала над всем смерть, и те, кто умирали, полагали, что после этой жизни здесь на земле переходят в небытие. Поэтому и дал Господь в утешение детей, чтобы были они живым изображением умерших и сохранялся род человеческий, и для тех, кто умирал, и для сродников их, потомки их были бы утешением великим.
2. Сначала узнай причину брака и почему вошел он в нашу жизнь, не спрашивая ничего большего. Какова же его причина, и почему Бог дал нам брак? Послушай, что говорит Павел: «Во избежание блуда, каждый имей свою жену». Не сказал «для избавления от бедности или для приобретения богатства», но что же тогда? Чтобы мы избегали блуда, сдерживали похоть, жили воздержанно и были приятны Богу, довольствуясь своей супругой. В этом состоит дар брака, его плод и польза. Итак, оставляя большее, не проси меньшего: потому что богатство гораздо менее воздержания. Потому одному только нам надо жениться, чтобы избежать греха и избавиться от любого блуда. Потому должно жениться, чтобы брак помогал упражняться в воздержании. Так оно и будет, если мы возьмем себе жен благочестивых, весьма воздержанных и скромных поведением.
3. Я полагаю, что девство намного выше брака, хотя по этой причине не считаю, что брак худ, а напротив весьма его восхваляю. Потому что он – пристань воздержания для тех, кто хочет им воспользоваться во благо, и не дает естеству раздражаться. Поскольку Бог тем, что установил законный плотский союз – как бы волнолом, отражающий волны похоти, нам дал великую тишину и защиту.
4. Брак хорош тем, что удерживает мужа в воздержании и не дает ему погибнуть, впав в блуд. Итак, не осуждай брак, потому что он приносит великую пользу, не давая членам Христовым стать членами блудными и не позволяя храму святому стать скверным и нечистым. Брак тем хорош, что сдерживает и восставляет того, кто мог бы впасть в грех.
5. Конечно, брак был дан и для деторождения, но гораздо более для того, чтобы угасить разжжение естества. Свидетель тому – Павел, который говорит: «Во избежание блуда, каждый имей свою жену», а не для деторождения. И снова предписывает сходиться не для того, чтобы рожать детей, но «чтобы не искушал вас сатана» (см. 1 Кор. 7:5). И далее не сказал, если не желают детей, но что же? «Но если не могут воздерживаться, пусть вступают в брак» (см. 1 Кор. 7:9). В начале, следовательно, как я и сказал, брак имел эти две причины, но позднее, когда и земля, и море, и вся вселенная наполнилась людьми, осталась только одна причина для брака – избежание распутства и разврата.
6. Не брак плох, а плохо прелюбодеяние, блуд, а брак есть лекарство, удаляющее от блуда. Не будем же безчестить брак, как то делает сатана, но то, что некогда случилось в Кане Галилейской, пусть будет и сейчас у тех, кто сочетается браком, то есть пусть пребудет посреди них Христос.
И как, говорите, это может быть? Через священников. «Потому что тот, кто вас принимает, – говорит Он, – принимает Меня». Итак, удали диавола... и пригласи святых рабов Христовых, с ними непременно придет и Христос со Своей Матерью и братьями. «Ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат и сестра и матерь» (см. Мф. 12:50).
7. Не будем пренебрегать нашим спасением и не отдадим душу свою диаволу. Ибо отсюда происходят безчисленные семейные несчастья, безконечные ссоры, отсюда теряется постепенно любовь и ослабевает желание к супругу.
Как невозможно, чтобы муж разумный пренебрегал и презирал когда-либо свою жену, так и невозможно, чтобы развратный и распутный муж любил свою жену, пусть она хоть будет прекраснее всех. От воздержания рождается любовь и от любви – безчисленные блага.
Пусть все прочие жены будут для тебя как бы сделаны из камня, потому что знаешь, что, если, женившись, будешь нечистым взглядом взирать на другую, повинен прелюбодеянию. Эти слова повторяй себе каждый день и, если увидишь, что другая жена в тебе вызывает похоть и по той причине своя собственная тебе кажется несносной, войдя в комнату свою, открой книгу и приемлешь Павла своим заступником.
Повторяя постоянно эти слова, угаси совершенно огонь похоти. И так твоя жена снова станет тебе желанна, потому что никакая другая похоть уже не угасит в тебе к ней желания. И не только жена твоя станет тебе более желанна, но и ты будешь гораздо более скромен и свободен.
8. Ибо если ближний твой, имея такое же тело, такое же пожелание, подвигаемый той же нуждой не смотрит ни на какую другую жену, кроме собственной, какое же ты будешь иметь оправдание, выказывая свою похоть?
9. «Тайна сия велика» (см. Еф. 5:32). Но скажи мне, насколько велика? Ибо дева, проведя все время в комнате и никогда не видя жениха, с первого же дня испытывает к нему сильное желание и приемлет как собственное тело, подобно же и муж ее, который ее никогда не видел, не беседовал с ней, и он полагает ее с первого дня превыше всех: и друзей, и сродников, и самих своих родителей.
И родители, если лишатся богатств по какому-то другому случаю, расстраиваются, печалятся, влекут в суд тех, кто взял их, а человеку, которого зачастую никогда не видели, не знали, ему доверяют свою дочь и богатое приданое. И радуются при этом, не считая происходящее убытком, но, видя, как дочь их уводится далеко, не вспоминают о семейных узах, не печалятся и не расстраиваются, но благодарны и считают за благо видеть, как уводится из дома их дочь, а вместе с ней и богатства большие.
Следовательно, все это имея в уме своем, то есть то, что оба, оставляя родителей, соединяются между собой, и союз этот от времени только крепче становится, понимая, что это не от человека, но Бог всеял такую любовь, и сделал так, что те, кто дает и те, которые отдаются, с великой радостью то делают, Павел говорит: «Тайна сия велика».
10. На самом деле, поистине это тайна и тайна великая, потому что человек оставляет отца, который его воспитал, мать, что претерпела боли рождения и страдала – тех, кто столько ему благотворили, тех, с которыми был в дружбе, и прилепляется той, которую не знал и у которой нет с ним ничего общего, и предпочитает ее всем. Поистине это тайна.
Страницы: 1 2 3

Русская Православная Церковь в 1958—1964 годах

М. В. Шкаровский,
доктор исторических наук,
ведущий научный сотрудник ЦГА СПб.

Конец 1950-х начало 60-х годов вошли в историю Русской православной церкви (РПЦ) как период последних попыток руководства СССР радикально и в кратчайшие сроки решить «религиозную проблему» в стране. Основной удар был нанесен по самой влиятельной и многочисленной конфессии — РПЦ. К 1958 г. сравнительно ровные государственно-церковные отношения первого послевоенного десятилетия стали постепенно обостряться.

Это объяснялось рядом причин. В ходе борьбы 1957 г. с противостоявшим ему большинством в Президиуме ЦК КПСС Н. С. Хрущев в значительной степени опирался на группу так называемых идеологов — М. А. Суслова, Е. А. Фурцеву, П. Н. Поспелова, Л. Ф. Ильичева, выражавших неодобрение существовавшей практике контактов с церковью. Искал себе поддержку Первый секретарь ЦК и у руководителей ВЛКСМ — А. Н. Шелепина, В. Е. Семичастного, С. П. Павлова, А. И. Аджубея, доверяя многим их советам. А эта группа комсомольских вождей желала вести «решительную борьбу с религией». Спокойные отношения с церковью преподносились как «ошибочное наследие», хотя именно религиозные организации особенно пострадали от репрессивных кампаний. Кроме того, у Хрущева крепло желание объявить о начале перехода СССР в период «предкоммунистических отношений», где не должно быть места пережиткам капитализма ¹ .
В верхних эшелонах власти появилась также боязнь религиозного возрождения. Этот процесс начался в СССР примерно в середине 1950-х годов. Развенчание идеалов сталинизма и подрыв авторитета КПСС породили у ряда людей желание определить собственную веру и свой подход к жизни. А некоторое расширение границ духовной свободы позволило заниматься религиозными поисками. Проявился феномен индивидуального обращения ² . Наблюдалась религиозность у ряда выпущенных заключенных ГУЛАГа. Наконец, изживание страхов сталинской эпохи способствовало активизации традиционно верующих ³ .
В конце 1957 г. было принято решение организовать акцию по осуждению всеми патриархами проведения ядерных испытаний, изготовления и накопления атомного оружия. Патриарх Московский и Всея Руси и Священный Синод ответили согласием. Наметили провести в мае 1958 г. в Москве, к 40-летию восстановления патриаршества в России, международную православную встречу. 18 апреля в Совете по делам РПЦ согласовали план мероприятия и проекты резолюций. Митрополит Николай заявил о возможной отрицательной реакции греков и сербов, но подчеркнул готовность бороться за то, чтобы документы подписали главы всех церквей.
На торжества, открывшиеся 11 мая, приехали делегации 12 из 14 автокефальных православных церквей (отсутствовали посланцы Кипра и Иерусалима), а Сербская, Элладская и Константинопольская церкви не были представлены их главами. Сербский патриарх Викентий хотел отправиться в Москву, но югославский лидер И. Броз Тито воспретил ему это. Сразу же после начала встречи стали возникать конфликты. Константинопольская и Элладская делегации не хотели ни обсуждать, ни подписывать каких-либо документов, касающихся вопроса защиты мира. Все это отразилось на ходе состоявшейся 17 мая официальной встречи Хрущева с руководством Московской патриархии. Патриарх Алексий и митрополит Николай информировали его о торжествах, сообщили о просьбах Александрийского патриарха выплатить ему единовременно 40 тыс. долларов вместо полагавшихся ежегодно 20 тыс., Болгарского патриарха — выдать ему 300 тыс. левов, о желательности увеличения валютных расходов на зарубежные поездки лиц Московской патриархии. Хрущев потребовал письменной заявки. В отношении просьб поддержать православных на о-ве Кипр и разрешить послать монахов в русские монастыри на гору Афон в Греции глава правительства поручил их рассмотрение министру иностранных дел СССР А. А. Громыко ⁴ .
Московская встреча закончилась относительной неудачей. Воззвание к христианам всего мира с призывом не ослаблять борьбы за мир и способствовать прекращению ядерных испытаний подписали главы 9 делегаций; сербы, греки Эллады и Турции отказались сделать это. Акт, выражавший стремление к единству православия и миру между народами, подписали все делегации, кроме Константинопольской. Отсутствие глав 5 автокефальных православных церквей на встрече позволило ее противникам заявить, что собравшиеся говорили не от имени мирового православия, поэтому их обращения не авторитетны. Соответствующие комментарии появились в западной прессе. Это породило негативную реакцию советского руководства, и дорога к наступлению на церковь была открыта.
Подготовка антирелигиозной кампании началась в конце 1957 года. Республиканские ЦК КПСС и председатели Советов по делам РПЦ и религиозных культов представили по запросу заведующего сектором в ЦК партии К. У. Черненко справки об активизации религиозных организаций и состоянии научно-атеистической пропаганды. 7 декабря на имя председателя Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилова поступила «Информация о письмах граждан по религиозным вопросам», с которой были ознакомлены члены и кандидаты в члены Президиума ЦК. Там говорилось о потоке ходатайств насчет открытия и регистрации церквей, делался вывод о массовой самовольной организации религиозных общин и ослаблении атеистической пропаганды. 19 апреля 1958 г. дело было доложено секретарю ЦК партии Е. А. Фурцевой, курировавшей церковные проблемы. Свою роль сыграло апрельское письмо из «Литературной газеты» о «повсеместном наступлении церкви». В начале мая состоялось совещание ответственных работников отделов пропаганды, науки, школ и вузов, культуры ЦК КПСС, Госполитиздата, ЦК ВЛКСМ и др. Там говорилось о необходимости приступить к выполнению антирелигиозного постановления ЦК КПСС от 7 июля 1954 г., издавать массовый научно-популярный журнал «Наука и религия», прозвучала критика деятельности Совета по делам РПЦ.
Прежнее руководство этой организации было обновлено. После знакомства с новыми членами Совета патриарха Алексий встревоженно заявил управляющему делами патриархии Н. Ф. Колчицкому: «Я думаю, что это подготовка к уходу Карпова с должности председателя- это крайне нежелательно... Новым товарищам, вероятно, будет трудно работать, так как они, наверное, были активны в антирелигиозной работе». Посольства стран Восточной Европы перестали приглашать представителей духовенства на дипломатические приемы. Смета валютных расходов Московской патриархии на 1958г. была сокращена с 2,56 млн. до 1,8 млн. инвалютных рублей. Совет по делам РПЦ направил уполномоченным инструктивные письма о противодействии активизации церковников; улучшении информирования; пресечении торжественного празднования юбилейных церковных дат. Был закрыт доступ верующим к Глинковскому источнику близ Троице-Сергиевой лавры ⁵ .
Антирелигиозная кампания началась с гонений на монастыри, ибо они оставались местами паломничества и национальными источниками веры. Так, Почаевская лавра в Тернопольской обл. получила от верующих в 1957—1858гг. 11024 посылки и более 16 тыс. денежных переводов на сумму 3,4 млн. руб.; среди лиц, поступивших в конце 50-х годов в закарпатские обители, 84,6% составляли люди моложе 30 лет. Сами монастыри не имели так называемых «двадцаток» из мирян для правового представления перед властями. Отсюда — стремление властей поразить сначала слабое в правовом отношении звено церкви ⁶ . 24 октября секретарь ЦК КП Украины Н. В. Подгорный предложил закрыть 13 из 40 украинских монастырей и скитов, передать территорию нижней части Киево-Печерской лавры с «ближними» пещерами Государственному музею-заповеднику. И постановлением Совета Министров УССР от 1 ноября из 357 га их земель украинским монастырям было оставлено 60. В январе 1959 г. были выселены монахи из Киево-Печерской лавры. Молдавские власти предложили закрыть 12 из 14 монастырей в республике. В РСФСР Псковско-Печерскому монастырю из 26,5 га земли оставили 4,4 внутри двора, и со сверхвысоким налогом. Областной партийный актив решил вообще добиться ликвидации обители. Совет по делам РПЦ вынудил у патриарха согласие не давать никаких дотаций обителям без санкции Совета и запретить прием в монастыри лиц моложе 30 лет.
Повышение налога на доход свечных мастерских коснулось каждого прихода. Начали распускать платные церковные хоры. Уменьшили доходы священников. Патриархат захлестнула волна просьб архиереев о помощи. Например, Ивановской епархии необходимо было заплатить налог за четвертый квартал 1958 г. 3,088 млн. руб., а в епархиальный кассе имелось 0,1 млн; у Ярославской епархии соответственно 0,586 млн. и 0,037 млн.; уже 29 октября Совет по делам РПЦ посетили работники хозяйственного управления патриархии во главе с его председателем архиепископом Макарием, чтобы убедить в необходимости отменить подрыв всей экономической жизни церкви. Однако последовало твердое «нет». В ноябре — декабре 1958 г. прошла массовая чистка церковных библиотек. Вступила в силу «Инструкция о порядке пропуска в СССР религиозной литературы и предметов религиозного культа». 28 ноября ЦК КПСС принял постановление "О мерах по прекращению паломничества к так называемым «святым местам». Чтобы прекратить доступ верующих к 700 учтенным по СССР святым местам, применялись любые методы. Территория вокруг источника в Коренной пустыни под Курском была огорожена, выставлена милицейская охрана и планировалось изменение русла реки. В Ульяновской обл. при паломничестве к святому месту у пос. Сурское привлекли к судебной ответственности его организаторов. На Украине несколько почитаемых источников засыпали и выпустили кинофильм «Правда о мощах». На месте святого источника в с. Вязовое Тамбовской обл. устроили летний лагерь для свиней ⁷ .
С весны 1959 г. наметился временный отход от крайних форм антирелигиозного наступления. 31 мая патриарх Алексий и митрополит Крутицкий Николай обратились к Первому секретарю ЦК партии с письмом: «Мы вынуждены просить Вас, глубокоуважаемый Никита Сергеевич, каким-нибудь актом подтвердить действенность постановления партии 10 ноября 1954 года. За последние месяцы имеют место многие факты оскорбления религиозных чувств, а также отдельных ничем не опороченных священнослужителей и печатание в прессе заведомой неправды о некоторых явлениях нашей церковной жизни». Далее приводились многочисленные примеры ⁸ .
В редакционной статье «Правды» от 21 августа «Против религиозных предрассудков» критиковались отдельные сверхстарательные органы печати, обращалось внимание парторганизаций на недопустимость искривления линии партии в религиозном вопросе. Отдел пропаганды ЦК КПСС указал редакциям ряда газет на необходимость исключить оскорбления чувств верующих, не упоминать в атеистических статьях руководителей патриархии и почитаемые святыни. Значение имела и заинтересованность властей в международной деятельности Московской патриархии. В январе — феврале 1959 г. ее делегация посетила Эфиопию с целью установления контактов с ее церковью. Миссия была успешно выполнена: посланцев патриархии принимал негус, а в июле Хайле Селассие I сам приехал в СССР, посетил патриарха Алексия и наградил его орденом; в августе в Москве побывала делегация Эфиопской церкви. В 1961—1962 гг. должны были состояться крупнейшие для христиан события: Вселенский католический собор и Генеральная ассамблея Всемирного совета церквей (ВСЦ). Отношения СССР с Ватиканом оставались напряженными, влиятельные католические круги хотели отлучить от церкви всех борцов за мир как проводников коммунистического влияния, и Совет по делам РПЦ наметил линию неучастия православных церквей в католическом соборе. Стали осуществлять активные контакты с экуменическим движением, не вступая в члены ВСЦ. Попытались вовлечь ВСЦ в зародившееся просоветское «Христианское движение в защиту мира». I Христианская мирная конференция, на которой присутствовало 37 делегатов, почти исключительно из социалистических стран, состоялась в Праге в июне 1958 г. На II Пражскую конференцию (апрель 1959 г.) приехало 90 человек, в том числе около трети из капиталистических государств. Обсудили вопросы о введении всемирного «дня покаяния», приурочив его к дате атомной бомбардировки Хиросимы; об организации в 1961 г. Вселенского христианского мирного собора (переименовав его затем во Всемирный конгресс). Как заявил глава русской делегации на конференции митрополит Минский и Белорусский Питирим, важнейшей задачей было приглашение на конгресс протестантов и англикан; на католиков с самого начала особых надежд не возлагалось ⁹ . ВСЦ привлекал повышенное внимание ЦК КПСС и КГБ, рассчитывавших использовать эту организацию в своих целях.
Страницы: 1 2 3 4 5

Православный календарь 31 мая (18 мая ст.ст.)

Проповеди

В этот день:
Русская Православная Церковь отмечает память святых:
Память святых отцев семи Вселенских Соборов.
Мученика Феодота Анкирского .
Святого Макария (Глухарева), Алтайского, Сибирского (1847).
Праведного Иоанна (Гашкевича) пресвитера Кормского (1917).
Мучеников Симеона, Исаака и Вахтисия (IV).
Мучеников Петра, Дионисия, Андрея, Павла, Христины (249-251).
Священномученика Дамиана Граховского (1940) (Сербия)
Сщмч. Михаила Виноградова, иерея (1932).
Сщмч. Василия Крылова, пресвитера (1942).
Мчч. Ираклия, Павлина и Венедима (250).
Мчч. Давида и Таричана (693) (Груз.).
Мч. Евфрасии, Никейской (Греч.).

Поученіе. Св. муч. Ѳеодотъ анкирскій. Прот. Григорій Дьяченко († 1903 г.)

Храни вас Господь, Матерь Божия и все святые, их же память мы сегодня отмечаем!

Кондак мученика Феодота Анкирского и иже с ним, глас 2
Страдальчески подвизався добре, со сострадальцы твоими, Феодоте,/ и венцы почести приясте с честными страстотерпицами девами.// Темже Христа Бога молите непрестанно о всех нас.
Иоанна (Гашкевича) Кормского. Тропарь, глас 4
Святче Божий, отче наш праведне Иоанне, пресвитере славне стада Христова, свято житие твое совершив, даром прозрения и исцеления Господь тя одари, и ныне нетленным телесем с нами пребывая, моли Христа Бога нашего, да спасет Господь души наша, почитающих, блаженне, святую память твою.
Иоанна (Гашкевича) Кормского. Кондак, глас 6
От чрева матери дивно прореченный, избранник Божий явился еси, не токмо в житии Богом прославленный, но и по смерти нас не оставивый, в дивном явлении руце за род православный ко Христу простирая, молися Владыце всех царю помиловати нас, чтущих святую память твою.
Иоанна (Гашкевича) Кормского. Величание
Величаем тя, святый праведный отче наш Иоанне, и чтим святую память твою, ты бо молиши за нас Христа Бога нашего.
Pages: 1 2 3

Осторожно: кочетковские «паломники»!

Алексей Смирнов

Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные
(Мф. 7, 15)

Этой Евангельской цитатой однажды я закончил моё письмо под названием «Как я был кочетковцем...». И именно так я хочу начать моё новое письмо, — именно с Евангельских строк, которыми Сам Господь наш Иисус Христос предупреждает Своих учеников и всех нас. Почему я решился написать новое письмо-предостережение? Да собственно по той же причине, что и раньше. Хочу предостеречь Вас, дорогие братья и сестры — православные христиане, — а также и тех, которые ещё ищут своего пути в жизни и в Церкви и которых пока ещё не привлек Отец (Ин. VI, 44).
Читать далее »

Послание митрополита Уфимского и Стерлитамакского Никона о соблазнительной деятельности кочетковских активистов

В преддверии главного праздника для всех нас — светлого Воскресения Христова, вынужден обратиться к вам со словами печали. С болью пишу это послание, ибо силы, пытающиеся разодрать на части Тело Христово — Церковь, — это всегда боль.

За последние годы многострадальная Церковь наша, и без того атакованная сектантами и богоборцами снаружи, подверглась новому испытанию. Нашлись люди, которые пытаются возбудить болезнь изнутри.
Читать далее »

Православный календарь 30 мая (17 мая ст.ст.)

Проповеди

В этот день:
Русская Православная Церковь отмечает память святых:
Апостола от 70-ти Андроника и св. Иунии, помощницы его (I).
Преподобной Евфросинии, в миру Евдокии, вел. кн. Московской (1407).
Праведного Ионы, пресвитера Одесского (1924).
Великомученика Николая Софийского (1555).
Св. Мелангеллы, девы-отшельницы Уэлльской (V) (Кельт. и Брит.).
Прпп. Нектария и Феофана Метеорских (Греч.).
Мученика Солохона (284-305).
Святителя Стефана, патриарха Константинопольского (893).
Перенес. мощей прп. Адриана, игумена Ондрусовского.

Поученіе. Св. апостолъ Андроникъ и и Юнія, помощница его. Прот. Григорій Дьяченко († 1903 г.)

Храни вас Господь, Матерь Божия и все святые, их же память мы сегодня отмечаем!
Молитвы:
Ап. от 70-ти Андроника. Тропарь, глас 3.
Апостоли святии,/ молите Милостиваго Бога,/ да прегрешений оставление/ подаст душам нашим.
Ап. от 70-ти Андроника. Кондак, глас 2.
Звезду пресветлую,/ Богоразумия светом просвещшаго языки/ апостола Христова Андроника восхвалим/ и с ним во благовестии потрудившуюся Иунию премудрую, вопиюще:/ молите Христа Бога непрестанно о всех нас.
Великомч. Николая Софийского. Тропарь, глас 3.
Зарею Духа обогатився, славне,/ и оттуду восприим дерзновение,/ исповедал еси на судищи мужески Троицу Единосущную,/ темже и камением побиваемь,/ не покорился еси./ Огнем же сожигаемь,/ обличил еси прелесть безбожных,/ многострадальне святе Николае./ Сего ради молим тя:/ испроси душам нашим/ велию милость.
Великомч. Николая Софийского. Кондак, глас 2.
Благочестия истиннаго поборника/ и в бедах непобедимаго помощника,/ Божественнаго Николая в песнех восхвалим:/ сей бо явися в последняя лета звезда пресветлая,/ просвещающая верных сердца,/ и, со Ангелы ныне Троице предстоя,/ непрестанно молится о всех нас.
Прп. Евфросинии, в миру Евдокии. Тропарь, глас 8.
По земнем вдовстве Небесному Жениху себе уневестивши/ и в княжестем чертозе подвижнически поживши,/ послежде и чертог, и чад твоих Бога ради оставила еси,/ преподобная Евфросиние,/ и, вшедши во обитель, тобою созданную,/ во иноческом образе многи подвиги показала еси,/ и святое житие по благодати Божией блаженною кончиною увенчала еси/. И ныне, предстоящи Христу Богу,/ моли спастися душам нашим.
Прп. Евфросинии, в миру Евдокии. Кондак, глас 2.
Вся красная мира сего яко суетная презревши/ и тело твое постом и бдением изнуривши,/ непрестанными молитвами Богу угодила еси,/ преподобная Евфросиние,/ и, дар исцелений от Него прияти сподобльшися,/ слепому прозрение/ и многим недужным исцеление даровала еси./ Темже радостно взываем, глаголюще:/ слава Богу, прославляющему святыя Своя.
Pages: 1 2 3

Битва за Православие

Протопресвитер Феодор Зисис,
профессор Фессалоникийского университета им. Аристотеля

Антоний Великий и современный экуменизм

1. Живая связь времён.

Схожесть ситуации в области межконфессиональных и межхристианских отношений

Память преподобного Антония Великого¹, в Фес­салоникийском храме которого, по милости Божией и с благословения Святого, мы служим уже три­надцать лет, даёт нам повод ещё раз обратиться к его замечательному «Житию» — литературному образцу для всех последующих жизнеописаний Святых подвижни­ков, составленному его учеником, столпом Правосла­вия, святителем Афанасием Великим³, архиепископом Александрийским.

Большая часть «Жития» посвящена аскетическим под­вигам святого Антония, его борьбе с демонами и соот­ветствующим наставлениям, а также поистине величай­шим трудам Преподобного в качестве «градостроителя пустыни, наполнившего её монастырями, явившегося основателем и руководителем множества общин пу­стынножителей. «Он убедил многих избрать иноческую жизнь, и, таким образом, в горах явились наконец мо­настыри; пустыня населилась иноками, оставившими свою собственность и вписавшимися в число житель­ствующих на Небесах».
Он был вынужден дважды прерывать своё многолет­нее отшельничество и возвращаться в мир, чтобы защи­тить Православие, на которое, как и ныне, ополчались не только внешние, но и ещё более опасные внутрен­ние враги. Изначально христианство не выступало как некий «равноправный партнёр на переговорах» с дру­гими религиями, притязающий на часть истины, кото­рой, якобы, владеют все, по богохульному воззрению нынешних организаторов межконфессиональных антихристовых встреч. Христианство заявляло о себе как о единственной истине, единственном пути ко спасе­нию, как об истинном свете, противостоящем не прос­то более слабому свету, но тьме неведения Бога, мра­ку заблуждения: «Народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет»³. Христос не назвал Себя одним из путей, одной из истин, одним из светов среди других путей, истин и светов. Как явствует из Его слов, Он — единственный путь, единственная истина, единственный свет:«Яесмь путь и истина и жизнь...»⁴ «Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни...»⁵ За эту категоричность Евангелия, вос­принимаемую некоторыми ныне как проявление ради­кализма и фундаментализма, дорого заплатили Святые апостолы и мученики, которые предпочитали страда­ния и пролитие крови компромиссу с другими «истина­ми», встраиванию в «многокультурную модель» межрелигиозных связей и встреч в духе лицемерной «любви».
Страницы: 1 2 3 4 5

Практика причащения православных прихожан советской эпохи

Алексей Беглов

Значение причастия трудно переоценить — это централь­ное таинство Православной Церкви. Но причащение как практика в своих исторических проявлениях может отли­чаться большим разнообразием и претерпевать значительные изменения в сравнительно короткие сроки.

Наиболее показа­тельна с этой точки зрения — принятая определенным сообще­ством частота регулярного причащения мирян¹. За ХХ в. в этом отношении рассматриваемая практика пережила две революции, или, если можно так выразиться, два евхаристических перехода: от синодального периода — к советскому (на протяжении всего советского периода частота причащения православного прихожа­нина выросла примерно в 5-10 раз) и затем — к постсоветскому периоду (еще в 4-5 раз — в 1990-е гг.). В этой статье мы попробу­ем понять, какие факторы обусловили первый евхаристический переход и выделим некоторые методологические моменты, важ­ные — как представляется — для изучения практики причащения и религиозных практик вообще.

Исследование практики причащения ставит перед нами не­ожиданную источниковедческую проблему. Несмотря на значи­мость для православного верующего, причащение оказывает­ся молчащей практикой, о которой говорят редко и еще реже ее фиксируют в письменном виде. Регулярность причащения усваивается верующим из контекста, из обычая, который дале­ко не всегда обосновывается, и еще реже осмысляется. Обычай тем и хорош, что принят — как кажется его носителям — все­ми и существовал всегда. Интересно, что верующие в 1970-е гг., по их собственным признаниям, испытывали удивление, если не шок, когда осознавали, насколько их собственная практи­ка причащения отличается от той, что была принята, например, до революции². Но для исследователя это создает дополнитель­ные затруднения, поскольку обычай редко артикулируется. Он как бы случайно и между делом оставляет следы, прежде все­го, в источниках личного происхождения: дневниках, письмах, воспоминаниях. На эти источники в ходе нашего исследования мы будем обращать первостепенное внимание. Также большим подспорьем в нашем исследовании стали интервью в основном с прихожанами известных московских храмов о ситуации с при­чащением, что существовала в их общинах в 1970—1980-е гг. Сте­пень изученности источников позволяет пока сделать только первые подступы к изучению этой темы. Более твердо об эво­люции практики можно будет говорить при более полном уче­те материала, но основные тенденции этой эволюции наметить мы попытаемся.

При этом мы сосредоточимся на изучении практики только на территории СССР. В эмиграции, у разных групп, генетически связанных с русской церковной традицией, практика причаще­ния приобрела свои особенности, но до конца советского периода —   как нам представляется — она не могла существенным образом влиять на эволюцию практики в СССР. На некоторые исключе­ния из этого правила мы укажем в этой статье.
С другой стороны, на примере практики причащения мож­но рассмотреть проблему, важную для изучения религиозных практик вообще, а именно — проблему соотношения практики и текста, эту практику описывающего^з. Обычно текст (фольк­лорный или нормативный) определяет практику, дает ей об­основание. Но в случае с практикой причащения мы попадаем в более сложную, более динамичную ситуацию. Изучение прак­тики причащения позволяет выявить самые неожиданные ва­рианты взаимоотношений реальных практик и нормирующих их текстов и поэтому особенно интересно с методологической точки зрения.
Дело в том, что частота причащения в восточно — христианской традиции (как ни странно!) не имеет такого базового текста, кото­рый бы четко и однозначно ее регламентировал. Известные тек­сты, в том числе канонические, описывают практику конкретного времени, или выражают пожелания о ее изменении, или же фор­мулируют идеал и тут же сопоставляют его с существующей прак­тикой, показывая, что реальная практика далеко отходила даже от общепризнанного идеала.
Один из самых известных текстов на этот счет — 89 (93) кано­ническое письмо свт. Василия Великого «К Кесарии, жене патри­ция, о приобщении»:
Хорошо и преполезно каждый день приобщаться и принимать Святое Тело и Кровь Христову <...> Впрочем, <мы> приобщаем­ся четыре раза каждую седмицу: в день Господень, в среду, в пя­ток и в субботу, также и в иные дни, если бывает память какого святого.
Обратим внимание на структуру этого высказывания: Василий Великий сначала говорит об идеале, о норме («хорошо прича­щаться каждый день»), а потом говорит о практике, принятой в Кесарийской церкви, и она отличается от этого идеала («четы­ре раза в неделю»). Запомним эту структуру высказывания о при­чащении. Ее мы встретим и на русском материале, в частности у митр. Филарета (Дроздова). Получалось, что читателю предо­ставлялось самому решить, будет ли он следовать идеалу, или со­относиться с той практикой, которая зафиксирована в этих выска­зываниях. Другие известные тексты формулируют необходимый минимум регулярного причащения: не реже одного раза в три не­дели, не реже четырех раз в год, не реже одного раза в год⁴. Одна­ко практика могла далеко отходить от этих предписаний и даже их появление скорее свидетельствует о том, что заданная этими текстами «нижняя граница» регулярно нарушалась.

Таким образом, причащение, его периодичность — при всей своей значимости — оказывается удивительно «свободной» прак­тикой, урегулированной каноническими предписаниями восточно — христианской церкви в наименьшей степени.
Более того, далеко не во все исторические периоды причаще­ние можно рассматривать как цельную практику. Если в канони­ческих постановлениях вселенских и значимых поместных со­боров IV—VII вв. к разным церковным группам, к епископам, клирикам и мирянам предъявляются одни и те же требования от­носительно их участия в таинстве⁵, то уже в русской ситуации, как в средневековой, так и синодального периода, никто не мог и по­мыслить подходить с одними требованиями и критериями к свя­щеннику, мирянину и монаху. Формируются своего рода разные изводы практики причащения, которые могли существенно отли­чаться один от другого. Во-первых, далеко расходятся практика регулярного и предсмертного причащения. Во-вторых, различа­ются практики причащения духовенства, монашествующих и ми­рян. В-третьих, различаются практики причащения более высо­ких и более низких социальных слоев. Синодальный период дает нам примеры заметной дифференциации этих изводов причаст­ной практики. Люди могли не причащаться годами, но во время болезни причащаться каждые шесть недель; священники могли причащаться еженедельно, монахи ежемесячно, а миряне только ежегодно; дворяне и горожане могли причащаться дважды в год, а крестьяне один раз в несколько лет.
При этом верующие Российской империи были прекрасно ос­ведомлены о существовании разных изводов причастной прак­тики: миряне прекрасно знали, как часто причащаются их при­ходские священники, а паломники были знакомы с практикой причащения в монастырях. Отношение к такой дифференциа­ции внутри одной причастной практики может реализовывать­ся в рамках двух стратегий. С одной стороны, это может всеми осознаваться как норма, как то, что отличает и должно отличать священника и монаха от мирянина⁶. (Думается, что такое вос­приятие свидетельствует о наличии глубокого сословного созна­ния, когда более тесный или наоборот более слабый контакт с са­кральным воспринимается как своего рода социальный маркер.) С другой стороны, все стороны или какая-то одна сторона могут стремиться преодолеть это расхождение, воспринимать священ­нический или монашеский ритм причащения как образец. Кажется, именно с этим мы сталкиваемся на примере о. Иоанна Кронштадтского, воспринимавшего как эталон, к которому необ­ходимо стремиться всем, частоту именно своего, священническо­го причащения. В любом случае существование столь разных из­водов внутри одной практики уже создавало напряжение между ними и, следовательно, — условия для ее эволюции.
Страницы: 1 2 3 4 5

Православный календарь 28 мая (15 мая ст.ст.)

Проповеди

В этот день:
Русская Православная Церковь отмечает память святых:
Преподобного Пахомия Великого (348).
Святителя Исаии, еп. Ростовского, чудотворца (1090).
Святителя Макария (Глухарева) архиман. Алтайского (1847).
Благоверного царевича Димитрия, Угличского и Московского (день убиения) (1591).
Преподобного Пахомия Нерехтского (1384).
Преподобнго Евфросина и ученика его Серапиона, Псковских (1481).
Св. Варвара Мироточивого
Прп. Ахиллия, еп. Ларисийского (ок. 330).
Св. Арефы Верхотурского и Валаамского (1903).
Преподобного Исаии Печерского (1115).
Свт. Пахомия Черниговского (1938),
Свщмч. Аверкия (Кедрова) (1937)

Поученіе. Преподобный Пахомій великій. Прот. Григорій Дьяченко († 1903 г.)
Поученіе. Святый благовѣрный князь царевичъ Димитрій угличскій. Григорій Дьяченко († 1903 г.)

Храни вас Господь, Матерь Божия и все святые, их же память мы сегодня отмечаем!
Молитвы:
Прп. Пахомия Великого. Тропарь, глас 8.
Слез твоих теченьми пустыни безплодное возделал еси,/ и иже из глубины воздыханьми во сто трудов уплодоносил еси,/ и был еси светильник вселенней, сияя чудесы, Пахомие отче наш,/ моли Христа Бога спастися душам нашим.
Прп. Пахомия Великого. Кондак, глас 2.
Светильник светел показался еси в концех,/ пустыню же грады сотворил еси множествы монашескими,/ сам себе распен, крест твой на рамо взем,/ и воздержанием тело изнурил еси,/ моля непрестанно о всех нас.
Свт. Исаии, еп. Ростовского, чудотворца. Тропарь, глас 8.
Православия наставниче,/ благочестия учителю и чистоты,/ Ростову пресветлый светильниче,/ святителем Богодохновенное удобрение,/ Исаие премудре,/ учением бо твоим вся Российския концы просветил еси благодатию духовною,/ святителю блаженне,/ моли Христа Бога, да спасет души наша.
Свт. Исаии, еп. Ростовского, чудотворца. Ин тропарь, глас 2.
В иноцех святыя лавры Печерския/ благоискусен показавыйся/ и во архиерейстем сане добр пастырь/ своему стаду, Боголюбезне Исаие, бывый,/ моли о нас Пастыреначальника Христа Бога/ да помилует и спасет души наша.
Свт. Исаии, еп. Ростовского, чудотворца. Кондак, глас 3.
Яко гром, возгремел еси Божественными твоими учении в Российстей земли/ и явился еси светильник пресветел,/ осияя светом Богоразумия, Исаие блаженне./ Темже вопием тй:/ Христа Бога моли непрестанно о всех нас.
Блгв. царевича Димитрия. Тропарь, глас 4.
Царскую диадиму обагрил еси кровию твоею,/ Богомудре мучениче,/ за скиптр Крест в руку приим,/ явился еси победоносец/ и жертву непорочну Владыце принесл еси себе:/ яко бо агнец незлобив, от раба заколен еси./ И ныне, радуяся, предстоиши Святей Троице,/ молися о державе сродников твоих богоугодней быти/ и сыновом российским спастися.
Блгв. царевича Димитрия, Ин тропарь, глас 2.
Яко благочестиваго корене Боголюбивый произыде плод,/ яко агня незлобиво, неповинно во младенстве заклан бысть/ от властолюбца вкупе и злаго раба./ Тем, яко златыми крылы,/ душевною чистотою и младенческим незлобием/ к Небесней высоте возлетел еси, страстотерпче Димитрие./ И ныне,кровь твоя от земли тайно вопиет к Богу,/ яко Авеля праведнаго./ Сего ради покланяемся верою ти,/ славяще прославльшаго тя Бога,/ Егоже моли стране нашей богоугодней быти/ и сыновом русским спастися.
Блгв. Царевича Димитрия, Ин тропарь, глас 1.
Всеоружеством Духа благодати вооружен быв/ и необорим столп и утверждение отечеству своему показася,/ яко агнец незлобивый, от врага неправедно заклан быв/ и в жертву непорочну Господеви принесеся./ И ныне дар благодати от всех Подвигоположника прием,/ источавши всем исцеление, достохвальне благоверный царевичу княже Димитрие./ Слава Восприимшему тя от земных в Небесная,/ слава Венчавшему тя венцем неувядаемым,/ слава Действующему тобою всем исцеление.
Блгв. царевича Димитрия, Кондак, глас 8.
Возсия днесь в славней памяти твоей верным веселие,/ яко бо доброрасленный грезн, прозябл еси/ и Христу красен плод принесл еси себе;/ темже и по убиении твоем соблюде тело твое нетленно,/ страдальчески обагреное кровию./ Благородие святе Димитрие,/ соблюдай отечество твое и град твой невредим,/ тому бо еси утверждение.
Прп. Евфросина Псковского. Тропарь, глас 4.
Житейскую печаль и всяк мятеж мира сего/ любве ради Христовы со дерзновением отвергл еси, блаженне,/ и повеленная распятым Господем Иисусом Христом/ вся исправил еси,/ и, Того ярем взем, во всем воли Его повинулся еси,/ и, благочестив делатель, животным заповедем Христовым/ благотрудно прилежал еси./ И сего ради Бог прослави тя/ и по преставлении чудеса показа от честнаго гроба твоя,/ Темже и неоскудно угобзися обитель твоя,/ и нищим бысть богатное пристанище и покров,/ отче наш преподобне Евфросине,/ моли Христа Бога, да спасет души наша.
Прп. Евфросина Псковского. Ин тропарь, глас тойже.
Изволением Божественнаго разума вселися в пустыню/ и тамо вперив свой ум в Небесныя обители/ и равно Ангелом житие пожив на земли,/ в молитвах, и в трудех, и в пощениих образ быв своим учеником./ Темже Бог, видев твое благое изволение,/ умножи тебе чада в пустыни,/ слез твоих тучами напаяема,/ но, яко имея дерзновение к Богу,/ поминай стадо свое, еже собрал еси, мудре,/ и не забуди, якоже обещался еси, посещая чад своих,/ Евфросине, преподобие отче наш.
Прп. Евфросина Псковского. Кондак, глас 8.
Божиим светолитием просвещен, отче,/ постническое стяжав жительство, преподобие,/ иноком предобрый наставниче и постником благое украшение./ Сего ради Господь, труды твоя видев, даром чудес обогати тя,/ источавши бо исцеления./ Мы же, радующеся, вопием ти:/ радуйся, отче Евфросине, иноком удобрение.
Прп. Пахомия Нерехтского. Тропарь, глас 1.
Житейских молв, преподобне, отвергся/ и, яко птищ, обрете себе в пустыни безмолвие,/ в молитвах и бдении прилежа Богови,/ преподобне отче Пахомие,/ и остави древнее пребывание,/ и отыде в пустыню, и в ней водворися,/ и состави обитель во Имя Пресвятыя Троицы,/ и процвел еси, аки финикс,/ и бысть образ утешения духовнаго./ Темже, преподобне Пахомие,/ моли Пресвятую Троицу/ спастися душам нашим.
Pages: 1 2 3

Исповедь в советское время

Надежда Киценко

В российской империи, начиная с конца XVII в. и до 1917 г., все православные были обязаны исповедовать­ся. За соблюдением прихожанами этой нормы благочести­вого поведения следили как светские власти, так и, собственно, сама Церковь, преимущественно через своих священников, обя­занных делать подробные записи о состоявшихся в их приходах исповедях и ежегодно представлять эти записи в епархиальные консистории.

Документация консисторий, полицейские отчеты, церковные и богослужебные издания, воспоминания, картины, элементы оформления храмовых интерьеров, рассказы для де­тей, произведения классической литературы — все эти источни­ки сходятся в одном: говение — недельная подготовка к исповеди и причастию — являлось важным маркером религиозной жизни всех слоев русского общества. Исповедание грехов священнику было в дореволюционной России не только глубоко личным де­лом прихожанина, но и наглядным подтверждением лояльности самодержавному государству.
Что же получилось после того, как подобный симбиоз испове­ди как индивидуального соучастия в церковном таинстве и де­монстративного публично-политического действа перестал су­ществовать? Хотя точно определить время прекращения этого симбиоза крайне сложно, в качестве своего рода маркера, обо­значившего кардинальное изменение ситуации, можно приве­сти пример, зафиксированный в документах Казанской духовной консистории. Один рабочий был осужден за убийство в пьяной драке. Сведения о нем были внесены в специальное полицейское дело, куда помещалась информация об осужденных и их преступ­лениях. Это дело обычно автоматически передавалось в консисто­рию, чтобы помимо наложенного судом наказания преступники были еще подвергнуты и епитимии. Разумеется, казанская поли­ция знала и об обратной стандартной процедуре — сокращении вдвое срока епитимии, если гражданским судом назначалось тю­ремное заключение или какое-либо иное наказание. Существо­вала разработанная практика согласования между собой сроков этих обоих наказаний — тюремного заключения по приговору светского суда и церковной епитимии по решению консистории. Когда казанская полиция в конце февраля 1917 г. направляла в консисторию информацию о деле осужденного за убийство ра­бочего, чтобы он был подвергнут епитимии, она поступала в пол­ном соответствии с отработанной рутинной процедурой. Однако в начале апреля — уже по прошествии месяца после отречения Николая II и формирования Временного правительства — проку­рор Казанского окружного суда направил в консисторию краткую записку, в которой, в частности, говорилось: «Прошу оставить без исполнения все мои сообщения, последовавшие до 17 марта сего года, относительно предания лиц, осужденных по приговорам су­дов, к церковному покаянию, сделав также о сем распоряжение подведомственным консистории учреждениям»¹.
После Февральской революции прекратилась не только рас­смотренная выше практика. Последнее дело об исповеди в че­тырех главных консисториях империи датировано началом 1917 г. С 1918 г. все консистории были закрыты. Как только не стало консисторий, прекратилось ведение и централизован­ной епархиальной документации. Отдельные священники в своих приходах продолжали делать в метрических книгах записи о кре­щениях, венчаниях и отпеваниях. В некоторых случаях они сооб­щали и об участии в исповеди. Однако более уже не существовало ни формуляра запрашиваемых епархиальным начальством сведе­ний об исповеди, ни самих консисторий, в которые направлялись бы подобные отчеты.
В этой принципиально новой ситуации собственно и заклю­чается главная проблема изучения исповеди в советскую эпоху. В дореволюционной России имелись четкие официальные пред­писания, касавшиеся названного таинства. Но в советское время аналогичные документы просто отсутствовали. В отличие от при­нятого Петром I в 1721 г. Духовного регламента, определившего новый порядок церковно-государственных отношений, советское законодательство, отделив Церковь от государства, вообще не ка­салось проблемы исповеди². Притеснения, которым подверга­лись священники при советском режиме (запреты церковно-при­ходского образования, издательской деятельности и публичных богослужений вне храмовых помещений), не распространялись на исповедь. Фактически для исследователей, занимающихся до­революционным или постсоветским периодами, изучение испо­веди в советское время является своего рода методологическим вызовом. Когда большинство храмов были закрыты, существова­ла ли вообще исповедь как таковая? Имеются ли какие-либо сле­ды того, что она сохранилась?
Реконструкцию истории исповеди в эту эпоху осложняют и многочисленные предположения. Например, уже в первые годы советской власти священники испытали на себе мощное давление со стороны ЧК и созданных вместо нее впоследствии органов го­сударственной безопасности. Эти структуры требовали нарушить тайну исповеди и информировать их о том, в чем каются прихожа­не у аналоя своим духовникам³. (В этом есть доля истины: в 1923 г. священник Дмитрий Флерин был отправлен в Соловецкий лагерь за отказ нарушить тайну исповеди⁴.) Прямое и косвенное давление на священников вынуждало их искать способы преодоления чини­мых властями препятствий. Батюшки и их духовные чада приду­мывали новые способы исповедования. Причем миряне не толь­ко сами пытались скрыть то, что они верующие, но и стремились оградить священников от того двусмысленного положения, в ко­торое их усердно заталкивали враждебные Церкви представители советского режима. В результате традиционная приватная форма исповедования на ухо священнику вскоре исчезла, и вместо нее стали практиковаться новые способы принесения покаяния. Об­щая исповедь стала одновременно и нормой, и своеобразной ха­рактеристикой церковной жизни при советской власти⁵.
Но в этой общепринятой модели есть одна проблема: для нее нет прямых подтверждений. В советское время не появилось эк­вивалента составленного при Петре I дополнения к Духовному ре­гламенту — «Прибавления о правилах причта церковного и чина монашеского». В нем священники от имени престола уполномочи­вались (точнее, им это вменялось в неукоснительную обязанность) сообщать властям обо всех изменнических замыслах, услышанных ими во время исповеди⁶. С другой стороны, одно отсутствие за­конодательства в советское время само по себе ничего не значит. До революции это предписание существовало на бумаге, но край­не редко осуществлялось на практике⁷. Могла ли эта тенденция после 1918 г. измениться на противоположную? Никаких офици­альных предписаний со стороны властей не было, но тем не ме­нее существовала практика доноса? Советская власть так никогда и не признала, что священники обладают неким законным правом сохранять в конфиденциальности сведения о контактах со своими прихожанами. Осуждение по анонимным обвинениям не только допускалось, но и всячески поощрялось при судебном разбира­тельстве дел так называемых врагов народа⁸. Даже если люди зна­ли, что их священник был агентом НКВД, из этого вовсе не сле­довало, что он передавал в органы сведения, полученные во время исповеди. Если священник имел намерение кого-либо обвинить, то он мог сделать это вообще без более или менее веского дока­зательства. Поэтому неважно, основывалось бы такое обвинение на факте, полученном во время исповедования⁹, или нет.
В этом, кстати, заключалась и еще одна причина, по кото­рой дореволюционные гражданские суды отказывались рассма­тривать информацию, услышанную священником на исповеди. Эта информация с правовой точки зрения заслуживала не боль­ше доверия, чем любая другая¹⁰. На Украине в 1928 г. предста­вители духовенства всех вероисповеданий, включая меннонитов, лютеран, мусульман и иудеев, работали осведомителями отно­сительно своих единоверцев. Причем они даже получали за по­добную деятельность от советского государства некоторое де­нежное вознаграждение¹¹. Но в любом случае таинство исповеди не было каким-то особо ценным источником информации, так как в большинстве конфессий оно не практикуется. Наказать мог­ли за обыкновенное присутствие в храме, пускай и непродолжи­тельное — исключительно из любопытства, или за ношение на­тельного креста. Посещение или непосещение исповеди здесь не играло никакой роли. То есть проблема остается: очень труд­но с достоверностью утверждать, раскрывали ли священники под давлением органов госбезопасности сведения, полученные ими во время исповеди, и тем более делать заключения, основанные на таком предположении.

Страницы: 1 2 3 4 5