Почему современен авва Дорофей
Протоиерей Михаил Дронов
Проблема конфликтов между людьми сегодня для психологов и
социологов стоит на важнейшем месте. Условия сегодняшней жизни — это все
ускоряющиеся ее ритмы и постоянное общение с людьми; общение пусть
поверхностное, но со столь широким кругом людей, какой не могли и
помыслить себе учители нравственности ни в IV, ни даже в XVIII веке.
Однако все это вовсе не значит, что святоотеческие наставления для нас устарели.
Например, беседа
О злопамятности преподобного аввы Дорофеях
1,
жившего в конце VI — начале VII веков, в общем-то предназначалась для
монахов, как и все его поучения. Но по нескольким причинам она
поразительно подходит сегодня для нас всех. Во-первых, сейчас нам
особенно нужна его необычайная отеческая снисходительность к немощи
новоначальных учеников. Во-вторых, для нас важна ситуация, в которой у
аввы Дорофея возникала потребность давать именно такие наставления.
Подобную ситуацию скопления большого числа людей, не связанных
родственными узами или взаимоотношениями сверстников и в то же время
постоянно общающихся между собой на основе взаимного равенства, тогда
можно было встретить только в общем жительстве монахов.
В эпоху патриархального быта, которая, кстати, явные признаки своего
отмирания стала подавать лишь каких-то 100–150 лет назад, жизнь людей
была полностью замкнута на внутрисемейный круг и хорошо характеризуется
известным афоризмом: “Мой дом — моя крепость”. Так что тот тип
социальных отношений, который тогда был исключением и встречался только в
“киновиях” и “лаврах”, населенных собравшимися туда для совместного
духовного и телесного труда монахами, теперь стал повсеместной
реальностью жизни. Теперь каждый человек не меньше половины своего
времени проводит в “коллективе” людей, случайно оказавшихся вместе:
группа детского сада; школьный класс; производственный коллектив;
больничная палата; очередь; туристическая группа, — да мало ли еще что,
всего не перечислишь. И везде человек так или иначе общается с
окружающими “случайными” людьми, с которыми его сближает лишь общее дело
или место.
Поэтому, как мы видим, поучения аввы Дорофея, возникшие в связи с
проблемами взаимоотношений монашеской братии, через четырнадцать веков
удивительным образом оказались актуальными для мирян в глобальных
масштабах.
Развитие “конфликта” по авве Дорофею
Речь пойдет не о семейных конфликтах, хотя их природа и механизм
протекания сходны с прочими проблемами межличностных отношений.
Родственность, однако, будь то близость супругов, отношения “отцов” и
«детей» или взаимоотношение братьев и т. д., — это слишком глубокий и
мощный фактор, который по своей природе гасит мелкие конфликты и как
правило не дает им укореняться вглубь. Сегодня, когда одним из главных
пороков общества признан страх вступать в глубокие межличностные
контакты, когда люди предпочитают обходиться ритуальной ложью
поверхностных полуконтактов, многие психологи говорят, что во
взаимоотношениях близких людей конфликты — признак глубоких, искренних
отношений. Избежать конфликтов все равно невозможно, но в их преодолении
происходит более тесное единение людей. Что касается того, как их
преодолевать, то путь, указанный аввой Дорофеем, одинаково подходит и
для монашеской братии, и для сотрудников по работе или одноклассников, и
для людей, связанных родственными узами.
Речь, однако, сейчас пойдет более всего об общении людей, объединенных
весьма поверхностными связями, но в силу обстоятельств довольно тесно
общающихся между собой.
«Случается, что между братиями произойдет смущение или возникнет
неудовольствие...», — так обозначает авва Дорофей начало конфликта, не
углубляясь в детализацию его внешних поводов. Далее он насчитывает
четыре этапа развития конфликтной ситуации от случайной стычки до
глубоко затаенного в душе зла — злопамятства, если конфликт зашел
слишком далеко. Эти этапы: 1) смущение; 2) раздражительность; 3) гнев;
4) собственно злопамятность.
«Смущение» и «раздражение»
«Смущение» — это завязка конфликта,
естественная реакция на «слово брата, — как пишет авва Дорофей, —
нанесшего оскорбление». «Смущение же есть то самое движение и
возбуждение помыслов, которое воздвигает и раздражает сердце», — в этом,
согласно авве Дорофею, состоит начальный этап конфликтной ситуации.
Второй этап — раздражение; как его определяет авва Дорофей, — это
«отомстительное восстание на опечалившего...». Чтобы точнее передать, в
чем состоит раздражение, авва Дорофей находит еще другое его название:
«Его также называют острожелчием (вспыльчивостью)».
В чем же состоит развитие конфликта на этом этапе? Смутившись,
растерявшись в первый момент от неожиданно встреченного
недоброжелательства, вслед за этим человек многократно «прокручивает» в
памяти инцидент. При этом, разумеется, он начинает особо остро ощущать
несправедливость того, “как со мной поступили", и разгоряченно
перебирать в уме способы, которыми он «восстановит» справедливость. Авва
Дорофей поясняет: «Если же ты будешь продолжать <...> раздражать и
возбуждать сердце воспоминанием: «зачем он мне это сказал, я и ему
скажу то и то»; то от сего самого стечения и, так сказать, столкновения
помыслов согревается и разгорается сердце, и происходит воспламенение
раздражительности, ибо раздражительность есть жар крови около сердца».
Не удовлетворившись собственным заключением сущности раздражения,
преподобный Дорофей обращается к авторитету другого писателя-аскета,
преп. Марка Подвижника: “как сказал блаженный авва Марк: «злоба,
питаемая помышлениями, раздражает сердце»".
Во что перерастает раздражение?
Итак, во что далее переходит раздражение? «Когда возгорится
раздражительность, — объясняет переход от второго этапа состояния
конфликта к третьему авва Дорофей, — если он <то есть брат> и
замолчит, но будет продолжать смущаться и возбуждать себя, то он
делается, как мы сказали, подобным тому, кто подкладывает дрова на
огонь, и они горят, пока наконец образуется много горящего уголья, и это
есть гнев».
После весьма красочного описания порывов ярости, сделанного в свое
время свт. Григорием Богословом, когда "законы отметались в сторону,
врага, отца, жену и родных — всех сметал стремительный поток...
"2,
или же после описания гнева, оставленного свт. Тихоном Задонским, когда
человек "негодует и шумит, клянет и ругает сам себя, терзает и бьет,
ударяет по голове и лицу своему, и весь трясется, как в лихорадке
«3, показ гнева аввой Дорофеем может показаться слишком бледным.
Гнев авва Дорофей в сравнении с другими этапами развития
злопамятности описывает наименее выразительно. Безусловно, на это есть
свои причины. Прежде всего не требовалось в поучении к монахам,
стремившимся контролировать каждый свой помысел (что, понятно, приходило
не сразу), тратить время на борьбу с пороками, которых у них не было.
Научиться держать себя в руках во внешнем поведении, — это первое, с
чего начинал каждый из них еще в миру.
Ясно, что гнев учеников аввы Дорофея принимал иные, не столь ярко
выраженные формы. Поэтому третий этап развития конфликта он обозначает,
кроме „гнева“, еще другим словом: „Раздражение же <...> обращается
в дерзость“. Значит, дерзость, то есть внутренняя решимость
удовлетворить свою мстительность (неважно, будет ли она осуществлена), —
это одна из форм гнева. Об этом особенно хорошо следует помнить нам,
живущим в обществе, где также (правда, по другим причинам) слишком
прямые проявления гнева считаются неприличными. Ярость и гнев в нынешнем
„цивилизованном“ обществе позорны не потому, что они по сути —
покушения на заповедь „не убий“, а потому что открывают постыдную
слабость характера... А вот дерзость, то есть внутренне контролируемый
гнев, в наше время почитается прямо-таки доблестью.
Однако человек, одержимый любой формой гнева, как подчеркивает
преподобный Дорофей, претерпевает тяжелые мучения духа, он не свободен,
он “побеждается сею страстию...», то есть страдает...
Страницы: 1
2 3 4