Деркульский старец Феофан | Авва
После того, как в 1993 году Мгарский Спасо-Преображенский монастырь был возвращён Православной Церкви, обитель стала возрождаться, начала увеличиваться братия. Обустраивая обитель, братия собирает по крупицам и сведения об истории монастыря, стремится её восстановить. И вот стало известно ещё об одном подвижнике благочестия, бывшем насельнике Мгарского монастыря — архимандрите Феофане.
Архимандрит Феофан — в миру Федор Петрович Обмок — родился 7 июня (ст. ст.) 1896 года, в селе Крутой Берег Полтавской Губернии в семье бедных крестьян Петра и Вассы Обмок. От роду Федор был очень слаб здоровьем, рос хилым, болезненным. Да и сама жизнь не очень баловала: совсем нелегким было его детство, не долго он рос в семье. Рано пришлось познать горе: когда был ещё ребёнком, умерла мама. Когда она умирала, отец в отчаянии обратился к ней: «На кого оставляешь сына?». — «На Матерь Божию!» — твёрдо ответила она. Вскоре умер и отец. Было тогда Федору всего семь лет.
На попечение отрока взял родной дядя, у которого была своя семья, свои заботы. Слабый, болезненный мальчик оказался обузой в семье дяди, которой с трудом приходилось сводить концы с концами. Поэтому решено было определить Федора в Лубенский Спасо-Преображенский монастырь, куда его вскоре и отвезли.
Обрывочны сведения о жизни старца, очень мало мы знаем о его детстве, юности, пребывании в монастыре, где он подвизался почти 20 лет. Сам отец Феофан в одном из писем своим духовным чадам вспоминал: «Я ... с Украины, полтавский, жил в Лубенском Спасо-Преображенском монастыре, с детства сиротой с семи лет».
Большой школой для него стал монастырь. Здесь он сформировался как высокий молитвенник и истинный подвижник. Здесь он приобрёл многие знания, многое научился делать, обогатился жизненным и духовным опытом.
Вначале Федор обучался в церковно-приходской школе на средства монастыря, при котором жил, и, видимо, был способным учеником, так как по окончании полного курса обучения ему предоставили возможность продолжить учёбу в церковно-учительской школе, а затем — в духовном училище при монастыре.
В 1915 году, по окончании учёбы, Федор был зачислен в монастырь послушником. Был разгар первой мировой войны, многих послушников мобилизовали, но Федора в армию не призывали из-за слабости здоровья. По силам в монастыре ему давали и послушания, которые он нёс в трапезной и на кухне, где научился хорошо готовить, особенно рыбные блюда. Ухаживал за монастырским двором, следил за его чистотой, полол траву, поливал цветы, мёл дорожки, зимой убирал снег. С особой любовью он ухаживал за могилами старцев и монахов в монастырской ограде. Он приходил к ним рано утром, до начала службы. Наведёт порядок, зажжёт лампадки, всё умело и быстро сделает, а уходить не хотелось. Так благостно становилось на душе. Казалось, что само время останавливалось, и освободившиеся от его власти не лежат под тяжёлыми могильными плитами, а незримо находятся рядом, ведут с ним безмолвную беседу.
Святителей Иоасафа Белгородского и Афанасия, патриарха Константинопольского — покровителей монастыря отец Феофан почитал как своих небесных покровителей. Постоянно в батюшкиной келии перед иконой этих двух святых теплилась лампадка.
Но скоро пришёл конец этой размеренной жизни. После 1917 года страна была втянута в затяжную кровопролитную гражданскую войну, которой, казалось, не будет конца. 6 августа 1919 года в обитель ворвались красноармейцы. Монастырь был закрыт, 17 ни в чём не повинных иноков и игумена Амвросия расстреляли, оставшихся в живых монахов подвергли принудительному выселению.
В 1920 году в монастырском храме возобновилось богослужение, в обитель возвратились некоторые её насельники, в том числе и послушник Федор. В монастыре вновь затеплилась духовная жизнь. Федор вернулся к своим привычным послушаниям, которые выполнял с прежним усердием.
В 1923 году, когда Федору исполнилось 27 лет, он был рукоположен в сан диакона архиепископом Полтавским Григорием (Лисовским). В этом сане Федор служил в монастырском храме, а через год тем же владыкой был рукоположен в сан священника. Начальствующие обители, считаясь с его слабым здоровьем, не принуждали его принимать монашество. Сан был принят целибатом (т. е. обет безбрачия). С 1930 по 1933 год отец Федор нёс ещё и послушание делопроизводителя монастыря. Обязанности заставили научиться печатать на пишущей машинке.
В 1935 году Лубенский Спасо-Преображенский монастырь закрывается окончательно. Отцу Федору пришлось покинуть родные края, переехать на Донбасс, куда его пригласили духовные чада. Архиепископ Августин назначил его настоятелем храма Архангела Михаила в селе Крымское (нынешний Славяносербский район Луганской епархии).
Исключительной скромностью, непритязательностью, простотой в общении и добротой отец Федор расположил к себе сердца своих пасомых. Здесь проявилось его усердие к молитве, большую часть времени он проводил в храме. Свободные минуты проходили на Донце, т. к. полюбилась ему рыбная ловля. Как вспоминают пожилые люди, отец Федор раздавал пойманную рыбу нуждающимся.
Так незаметно пролетели два года. Наступил 1937 год, ставший роковым для многих, в том числе и для отца Федора. Поехал летом батюшка в Старобельск на престольный праздник. Жила тогда там юродивая Параскевушка. После службы подходит она то к одному священнику, то к другому и говорит: «Ты бери восемь, а ты бери двенадцать». А отцу Федору сказала: «Спеши быстрей домой, одевайся теплей, а то снег, мороз будет, да возьми с собой десяточку: ни больше, ни меньше, только десяточку».
Случившемуся батюшка не придал значения. Со временем забылись и слова Параскевушки. Наступила поздняя осень. Однажды, возвратившись после вечерни в дом, где жил один, управившись с делами, помолившись, он лёг спать. В полночь разбудил стук в дверь. От неожиданности быстро вскочил с постели, спросил: «Кто?». Последовал ответ: «Милиция, открывайте!». Когда открыл, вошли два милиционера. Объясняться долго не стали, один сказал: «Отец, собирайся!». Сразу всё стало ясно. Быстро собрался. Когда выходили на улицу, успел ещё машинально замкнуть за собой дверь. За углом стоял «чёрный ворон», прозванная так народом милицейская машина, увозившая по ночам людей в неизвестность.
Скорый суд решил: заключенный лишается свободы сроком на 10 лет, с содержанием в лагере строгого режима. В тот же день отвезли на вокзал, вывели на перрон, заполненный народом, который вталкивали в вагоны. Затем поезд тронулся в далёкий путь, конечным пунктом которого был Дальний Восток — Магаданская область, печально известные всем лагеря на Колыме. Среди ехавших много было священников, причиной ареста которых, как и отца Федора, была проводимая в стране политика массового закрытия церквей. Священников под любым предлогом подвергали аресту, а храм закрывали, часто навсегда.
Как для отца Федора, так и для всех, прибывших в лагерь, началась новая жизнь. Пришлось смиряться с положением заключённого, социально опасного элемента, изолированного от общества, а также довелось ощутить на себе безграничный произвол лагерного начальства.
Страницы: 1 2
После закрытия и разрушения Мгарского монастыря в советские годы архивы обители были утрачены, монастырское кладбище уничтожено, древние постройки разрушены.
После того, как в 1993 году Мгарский Спасо-Преображенский монастырь был возвращён Православной Церкви, обитель стала возрождаться, начала увеличиваться братия. Обустраивая обитель, братия собирает по крупицам и сведения об истории монастыря, стремится её восстановить. И вот стало известно ещё об одном подвижнике благочестия, бывшем насельнике Мгарского монастыря — архимандрите Феофане.
Архимандрит Феофан — в миру Федор Петрович Обмок — родился 7 июня (ст. ст.) 1896 года, в селе Крутой Берег Полтавской Губернии в семье бедных крестьян Петра и Вассы Обмок. От роду Федор был очень слаб здоровьем, рос хилым, болезненным. Да и сама жизнь не очень баловала: совсем нелегким было его детство, не долго он рос в семье. Рано пришлось познать горе: когда был ещё ребёнком, умерла мама. Когда она умирала, отец в отчаянии обратился к ней: «На кого оставляешь сына?». — «На Матерь Божию!» — твёрдо ответила она. Вскоре умер и отец. Было тогда Федору всего семь лет.На попечение отрока взял родной дядя, у которого была своя семья, свои заботы. Слабый, болезненный мальчик оказался обузой в семье дяди, которой с трудом приходилось сводить концы с концами. Поэтому решено было определить Федора в Лубенский Спасо-Преображенский монастырь, куда его вскоре и отвезли.
Обрывочны сведения о жизни старца, очень мало мы знаем о его детстве, юности, пребывании в монастыре, где он подвизался почти 20 лет. Сам отец Феофан в одном из писем своим духовным чадам вспоминал: «Я ... с Украины, полтавский, жил в Лубенском Спасо-Преображенском монастыре, с детства сиротой с семи лет».
Большой школой для него стал монастырь. Здесь он сформировался как высокий молитвенник и истинный подвижник. Здесь он приобрёл многие знания, многое научился делать, обогатился жизненным и духовным опытом.
Вначале Федор обучался в церковно-приходской школе на средства монастыря, при котором жил, и, видимо, был способным учеником, так как по окончании полного курса обучения ему предоставили возможность продолжить учёбу в церковно-учительской школе, а затем — в духовном училище при монастыре.
В 1915 году, по окончании учёбы, Федор был зачислен в монастырь послушником. Был разгар первой мировой войны, многих послушников мобилизовали, но Федора в армию не призывали из-за слабости здоровья. По силам в монастыре ему давали и послушания, которые он нёс в трапезной и на кухне, где научился хорошо готовить, особенно рыбные блюда. Ухаживал за монастырским двором, следил за его чистотой, полол траву, поливал цветы, мёл дорожки, зимой убирал снег. С особой любовью он ухаживал за могилами старцев и монахов в монастырской ограде. Он приходил к ним рано утром, до начала службы. Наведёт порядок, зажжёт лампадки, всё умело и быстро сделает, а уходить не хотелось. Так благостно становилось на душе. Казалось, что само время останавливалось, и освободившиеся от его власти не лежат под тяжёлыми могильными плитами, а незримо находятся рядом, ведут с ним безмолвную беседу.
Святителей Иоасафа Белгородского и Афанасия, патриарха Константинопольского — покровителей монастыря отец Феофан почитал как своих небесных покровителей. Постоянно в батюшкиной келии перед иконой этих двух святых теплилась лампадка.
Но скоро пришёл конец этой размеренной жизни. После 1917 года страна была втянута в затяжную кровопролитную гражданскую войну, которой, казалось, не будет конца. 6 августа 1919 года в обитель ворвались красноармейцы. Монастырь был закрыт, 17 ни в чём не повинных иноков и игумена Амвросия расстреляли, оставшихся в живых монахов подвергли принудительному выселению.
В 1920 году в монастырском храме возобновилось богослужение, в обитель возвратились некоторые её насельники, в том числе и послушник Федор. В монастыре вновь затеплилась духовная жизнь. Федор вернулся к своим привычным послушаниям, которые выполнял с прежним усердием.
В 1923 году, когда Федору исполнилось 27 лет, он был рукоположен в сан диакона архиепископом Полтавским Григорием (Лисовским). В этом сане Федор служил в монастырском храме, а через год тем же владыкой был рукоположен в сан священника. Начальствующие обители, считаясь с его слабым здоровьем, не принуждали его принимать монашество. Сан был принят целибатом (т. е. обет безбрачия). С 1930 по 1933 год отец Федор нёс ещё и послушание делопроизводителя монастыря. Обязанности заставили научиться печатать на пишущей машинке.
В 1935 году Лубенский Спасо-Преображенский монастырь закрывается окончательно. Отцу Федору пришлось покинуть родные края, переехать на Донбасс, куда его пригласили духовные чада. Архиепископ Августин назначил его настоятелем храма Архангела Михаила в селе Крымское (нынешний Славяносербский район Луганской епархии).
Исключительной скромностью, непритязательностью, простотой в общении и добротой отец Федор расположил к себе сердца своих пасомых. Здесь проявилось его усердие к молитве, большую часть времени он проводил в храме. Свободные минуты проходили на Донце, т. к. полюбилась ему рыбная ловля. Как вспоминают пожилые люди, отец Федор раздавал пойманную рыбу нуждающимся.
Так незаметно пролетели два года. Наступил 1937 год, ставший роковым для многих, в том числе и для отца Федора. Поехал летом батюшка в Старобельск на престольный праздник. Жила тогда там юродивая Параскевушка. После службы подходит она то к одному священнику, то к другому и говорит: «Ты бери восемь, а ты бери двенадцать». А отцу Федору сказала: «Спеши быстрей домой, одевайся теплей, а то снег, мороз будет, да возьми с собой десяточку: ни больше, ни меньше, только десяточку».
Случившемуся батюшка не придал значения. Со временем забылись и слова Параскевушки. Наступила поздняя осень. Однажды, возвратившись после вечерни в дом, где жил один, управившись с делами, помолившись, он лёг спать. В полночь разбудил стук в дверь. От неожиданности быстро вскочил с постели, спросил: «Кто?». Последовал ответ: «Милиция, открывайте!». Когда открыл, вошли два милиционера. Объясняться долго не стали, один сказал: «Отец, собирайся!». Сразу всё стало ясно. Быстро собрался. Когда выходили на улицу, успел ещё машинально замкнуть за собой дверь. За углом стоял «чёрный ворон», прозванная так народом милицейская машина, увозившая по ночам людей в неизвестность.
Скорый суд решил: заключенный лишается свободы сроком на 10 лет, с содержанием в лагере строгого режима. В тот же день отвезли на вокзал, вывели на перрон, заполненный народом, который вталкивали в вагоны. Затем поезд тронулся в далёкий путь, конечным пунктом которого был Дальний Восток — Магаданская область, печально известные всем лагеря на Колыме. Среди ехавших много было священников, причиной ареста которых, как и отца Федора, была проводимая в стране политика массового закрытия церквей. Священников под любым предлогом подвергали аресту, а храм закрывали, часто навсегда.
Как для отца Федора, так и для всех, прибывших в лагерь, началась новая жизнь. Пришлось смиряться с положением заключённого, социально опасного элемента, изолированного от общества, а также довелось ощутить на себе безграничный произвол лагерного начальства.
Страницы: 1 2
