Родиной святителя Иннокентия была Иркутская губерния, село Ангинское.
Митрополит Иннокентий Московский, Коломенский и Камчатский, апостол Америки и Сибири
Вот что значится в метрической книге церкви села Ангинского: “26 августа 1797 года у пономаря церкви св.Илии пророка, Евсевия Попова, родился сын Иоанн”.
На пятом году от роду Иван Попов стал учиться грамоте у своего отца, который был в это время уже болен и через два года умер, оставив жену и четверых детей в крайней бедности. К счастью, дядя сирот, дьякон той же церкви, Дмитрий Попов, чтобы хотя немного помочь осиротевшей семье, взял маленького Ивана к себе и продолжал учить его. Мальчик понимал ученье так быстро, что уже на восьмом году читал в церкви апостол и своим толковым чтением доставлял утешение прихожанам. Мать, видя успехи сына, хотела для поддержки семьи определить его пономарем на отцовское место, но это не состоялось. Девяти лет Иван Попов был привезен в Иркутск и определен в тамошнюю духовную семинарию.
В семинарии Иван оставлял далеко за собой в науках всех своих товарищей. Высокий ростом, стройный, здоровый, он резко выделялся из их Среды. В то время, когда Иван Попов поступил в семинарию, дядя его, у которого он жил ранее, овдовел и, приняв монашество с именем Давида, был перемещен в Иркутск и поселился в архиерейском доме уже в сане иеромонаха. И здесь он по-прежнему не оставлял своего племянника, который часто ходил к нему. Отец Давид любил заниматься механикой; племянник, приходя к нему, часто заставал его за этим занятием, присматривался, помогал и наконец сам пристрастился к механике.
В семинарии в свободное от учения время Иван всегда находил для себя дело: уйдет куда-нибудь подальше от товарищей и займется чтением или же мастерит какое-нибудь изделие. Так в одной из комнат семинарии он устроил водяные часы. Станок и колеса сделаны были простым ножом и шилом, циферблат из писчей бумаги, стрелки из лучинок. Вода, налитая в берестяной бурак, капала на подвешенную ко дну бурака жестяную дощечку, что походило на стук маятника; через каждый час ударял колокольчик.
В 1814 году новый начальник семинарии, ректор, по некоторым причинам, вздумал переменить фамилии ученикам. При раздаче новых фамилий руководствовались тогда каким-либо заметным признаком ученика; так, если он был красив собой , ему давали фамилию Благовидова; обладающий тихим нравом получал прозвище Тихомирова, Миротворцева и т.д. Иван же Попов получил прозвание Вениаминова в честь умершего в том же году уважаемого всеми епископа Иркутского Вениамина. В 1817 году Иван Вениаминов вступил в брак и был посвящен в дьякона к Благовещенской Иркутской церкви.
По окончании курса семинарии Иван Вениаминов был определен учителем в приходское училище и через год был посвящен в священника той же Благовещенской церкви. В продолжение своего кратковременного священнического служения (всего два года с небольшим) он успел заслужить любовь и уважение своих прихожан.
Митрополит Иннокентий Московский, Коломенский и Камчатский
В 1823 году Св.Синод указал Иркутскому архиерею послать священника на остров Уналашку для просвещения светом Христовой веры тамошних инородцев. Уналашка и соседние с ней острова лежат весьма далеко за Сибирью, между Камчаткой и Америкой. Преосвященный объявил Иркутскому духовенству: не пожелает ли кто-либо принять предложение Святейшего Синода. Желающих не нашлось: никто не хотел отправляться в такую далекую страну. Епископ был в затруднении: исполнить предписание Синода надо, а между тем охотников не находилось, насильно же послать нельзя. В это время к преосвященному явился Благовещенский священник отец Иоанн Вениаминов и изъявил желание отправиться на Уналашку. Владыка был немало удивлен этим, ему жаль было отпустить от себя примерного священника.
Нужно заметить, что когда было послано Иркутскому духовенству предложение преосвященного, отец Вениаминов и не думал принять его так же, как и другие. Об Уналашке он слышал от одного выходца из тех мест, некоего Ивана Крюкова, который был в то время в Иркутске и познакомился с отцом Иоанном. Этот Крюков много рассказывал ему о тамошнем житье-бытье и даже убеждал его принять предложение преосвященного. Но убеждения не действовали. Насчет того, каким образом явилось у отца Иоанна отправиться в такую далекую страну, он сам писал много лет спустя. “Когда этот выходец, Иван Крюков, уже простившийся со мною совсем и на прощание все еще убеждавший меня ехать на Уналашку — в тот же самый день, при прощании своем с преосвященным (у которого и мне случилось быть в то время) стал рассказывать об усердии алеутов к молитве и слушанию слова Божия — то (да будет благословенно имя Господне) я вдруг и, можно сказать, весь загорелся желанием ехать к таким людям. Живо помню и теперь, как я мучился нетерпением, ожидая минуты объявить мое желание преосвященному, и он точно удивился этому, но сказал только: посмотрим”.
После долгого колебания преосвященный наконец согласился. Семейство отца Иоанна и не подозревало о такой быстрой перемене его решения. Отец Иоанн, прийдя домой ничего не говорил о своем намерении. Но, разумеется, такой быстрый поворот его судьбы не мог не отразиться на его душевном состоянии, и это сделалось заметным для окружающих. Во время семейной беседы к нему подошел его сын, которому был год с небольшим. Отец Иоанн взял его на руки. “Дитя мое, — сказал он, — где-то твои ноги скоро ходить будут”. Тут только догадалась его семья о случившемся, бросилась к нему со слезами и воплями, умоляя отменить свое решение. Но он остался непреклонен. Стали собираться в дальний неведомый путь.
Седьмого мая 1823 года отец Иоанн выехал из Иркутска со всем своим семейством, которое состояло тогда из старушки-матери, жены, годовалого сына и брата.
Отправился он прежде всего на свою родину, в село Ангинское, а оттуда, отслужив молебен, поехал на павозке (судно вроде нашей баржи) по реке Лене до Якутска.
Лена, самая большая река в Сибири, впадает в Ледовитый океан.
Из Якутска отец Иоанн должен был ехать на город Охотск, лежащий на востоке Сибири, у Охотского моря. Расстояние это — тысяча верст, и весь этот путь отец Иоанн со всей своей семьей проехал верхом на лошадях. Дорога трудная — то приходилось ему ехать узкими тропинками через густые леса, то пробираться болотом, то взбираться на длинный косогор или на крутую каменистую гору и двигаться по ее скользкой, покрытой снегом вершине... Но с помощью Божией все эти трудности терпеливо преодолел отец Иоанн Вениаминов; путешественники услышали наконец глухой рев морских волн, бившихся о высокие морские скалы. Мало-помалу им стали показываться мачты судов, стоявших на реке Охоте, а потом уже и самый город Охотск. Из Охотска до острова Уналашки отец Вениаминов ехал на судне. 29 июля 1824 года он благополучно прибыл на место своего назначения.
Остров Уналашка принадлежит к числу островов, называемых Алеутскими. Эти острова лежат на Великом океане, между Камчаткой и Северной Америкой. Из Алеутских островов Уналашка по величине своей занимает чуть ли не первое место; в длину он тянется на 150 верст, в ширину более чем на 50.
Климат на Уналашке и вообще на всех Алеутских островах сырой и переменчивый. Пасмурная погода с туманами и ветрами стоит здесь большую часть года, ясных же безоблачных дней бывает очень немного, не более 50-ти во весь год. Летом здесь не особенно жарко, а зимой морозы бывают такие, что птица на лету мерзнет.
Кроме Алеутских к приходу отца Иоанна Вениаминова принадлежали некоторые другие острова, лежащие поблизости; так, например, Лисьи, получившие свои названия от того, что там водится много лисиц, острова Прибылова и другие.
Коренные жители всех этих островов, алеуты, занимаются охотой на пушных зверей и рыбной ловлей. Жили тогда деревнями в землянках тесных и грязных, которые назывались юртами и скорее похожи были на медвежью берлогу, чем на человеческое жилище. С виду алеуты некрасивы и неуклюжи, роста среднего. По нраву своему они добры и мягкосердечны. Так, во время голода, который случался у них нередко, особенно по зимам, если кто-либо из них успел раздобыть пищу, то он непременно поделится ею со всеми. Они оказывают большое почтение и любовь к родителям и старшим. Они очень выносливы и терпеливы. Кажется, невозможно придумать такой трудности, которой бы не перенес алеут, или такой горести, которая бы его сломила. В случае голода для него ничего не стоит три-четыре дня пробыть на одной только воде. В болезненном состоянии не услышите от него ни стона, ни крика при самой жестокой боли.
Алеуты до приезда отца Иоанна находились почти в диком состоянии и по вере были наполовину идолопоклонниками. По прибытии своем на Уналашку отец Иоанн нашел там только одну ветхую деревянную часовню. Первым его делом было построение нового храма. Будучи сам хорошим плотником и столяром он стал учить этим ремеслам и туземцев и, когда достаточно преуспел в этом, приступил к постройке церкви. При этом сам лично принимал живое участие в деле: так, престол, иконостас и позолоту его он сделал собственными руками. Церковь была освящена в честь Вознесения Господня. В то же время отец Иоанн Вениаминов принялся за великое , многотрудное дело — изучение инородческих языков. Он пожелал перевести для туземцев Евангелие и Литургию и, как мы увидим впоследствии, совершил этот подвиг. Мы говорим “подвиг“, потому что ему предстояло изобрести азбуку, которой не существовало. Изучая язык алеутов, отец Иоанн старался разузнать их обычаи, предания, чтобы быть более понятным им при преподавании слова Божия. Весьма часто можно было видеть отца Вениаминова беседующим с просвещенными еще до него, а равно и некрещеными инородцами о вере православной.
Он говорил им поучения, приспособленные к их понятиям, объяснял значение праздников, исповеди и св.причащения, твердил о посещении храма Божия.
Свидетели вспоминают его слово в неделю Сыропустную и в день святителя Иннокентия, Иркутского просветителя, сказанное 9 февраля 1828 года при многочисленном стечении народа и с таким чувством и смирением, что все слушатели были тронуты до слез. Сначала он объяснил значение поста и указал на разницу между нынешними и первыми христианами. “Прежние христиане, — говорил отец Иоанн Вениаминов, — с радостью и веселием ожидали и встречали святой пост, так как они знали силу и пользу поста и понимали, для чего он установлен, и знали не умом и не по слуху только, но самим опытом. Нынешние же многие христиане с прискорбием видят наступающий пост, потому что они не видят и не знают и хотят знать и видеть силы и пользы поста”. Затем проповедник предложил вопрос: “Для чего установлен пост, и как мы должны исполнять обязанности, им на нас возлагаемые?” И, ответив на этот вопрос, заключил свое слово так: “Наша Греко-Российская Церковь имеет обыкновение сегодня прощаться друг с другом, так как настает время великого поста, в которое должно просить прощения у Отца Небесного. Во исполнение сего святого обыкновения я, недостойный пастырь ваш, прошу у вас прощения, братия мои, во всем, чем согрешил пред вами, или словом, или делом, или житием; благодатию Своею Бог да простит и помилует всех нас.
Страницы: 1 2 3
Вот что значится в метрической книге церкви села Ангинского: “26 августа 1797 года у пономаря церкви св.Илии пророка, Евсевия Попова, родился сын Иоанн”.
На пятом году от роду Иван Попов стал учиться грамоте у своего отца, который был в это время уже болен и через два года умер, оставив жену и четверых детей в крайней бедности. К счастью, дядя сирот, дьякон той же церкви, Дмитрий Попов, чтобы хотя немного помочь осиротевшей семье, взял маленького Ивана к себе и продолжал учить его. Мальчик понимал ученье так быстро, что уже на восьмом году читал в церкви апостол и своим толковым чтением доставлял утешение прихожанам. Мать, видя успехи сына, хотела для поддержки семьи определить его пономарем на отцовское место, но это не состоялось. Девяти лет Иван Попов был привезен в Иркутск и определен в тамошнюю духовную семинарию.
В семинарии Иван оставлял далеко за собой в науках всех своих товарищей. Высокий ростом, стройный, здоровый, он резко выделялся из их Среды. В то время, когда Иван Попов поступил в семинарию, дядя его, у которого он жил ранее, овдовел и, приняв монашество с именем Давида, был перемещен в Иркутск и поселился в архиерейском доме уже в сане иеромонаха. И здесь он по-прежнему не оставлял своего племянника, который часто ходил к нему. Отец Давид любил заниматься механикой; племянник, приходя к нему, часто заставал его за этим занятием, присматривался, помогал и наконец сам пристрастился к механике.
В семинарии в свободное от учения время Иван всегда находил для себя дело: уйдет куда-нибудь подальше от товарищей и займется чтением или же мастерит какое-нибудь изделие. Так в одной из комнат семинарии он устроил водяные часы. Станок и колеса сделаны были простым ножом и шилом, циферблат из писчей бумаги, стрелки из лучинок. Вода, налитая в берестяной бурак, капала на подвешенную ко дну бурака жестяную дощечку, что походило на стук маятника; через каждый час ударял колокольчик.
В 1814 году новый начальник семинарии, ректор, по некоторым причинам, вздумал переменить фамилии ученикам. При раздаче новых фамилий руководствовались тогда каким-либо заметным признаком ученика; так, если он был красив собой , ему давали фамилию Благовидова; обладающий тихим нравом получал прозвище Тихомирова, Миротворцева и т.д. Иван же Попов получил прозвание Вениаминова в честь умершего в том же году уважаемого всеми епископа Иркутского Вениамина. В 1817 году Иван Вениаминов вступил в брак и был посвящен в дьякона к Благовещенской Иркутской церкви.
По окончании курса семинарии Иван Вениаминов был определен учителем в приходское училище и через год был посвящен в священника той же Благовещенской церкви. В продолжение своего кратковременного священнического служения (всего два года с небольшим) он успел заслужить любовь и уважение своих прихожан.
Митрополит Иннокентий Московский, Коломенский и КамчатскийВ 1823 году Св.Синод указал Иркутскому архиерею послать священника на остров Уналашку для просвещения светом Христовой веры тамошних инородцев. Уналашка и соседние с ней острова лежат весьма далеко за Сибирью, между Камчаткой и Америкой. Преосвященный объявил Иркутскому духовенству: не пожелает ли кто-либо принять предложение Святейшего Синода. Желающих не нашлось: никто не хотел отправляться в такую далекую страну. Епископ был в затруднении: исполнить предписание Синода надо, а между тем охотников не находилось, насильно же послать нельзя. В это время к преосвященному явился Благовещенский священник отец Иоанн Вениаминов и изъявил желание отправиться на Уналашку. Владыка был немало удивлен этим, ему жаль было отпустить от себя примерного священника.
Нужно заметить, что когда было послано Иркутскому духовенству предложение преосвященного, отец Вениаминов и не думал принять его так же, как и другие. Об Уналашке он слышал от одного выходца из тех мест, некоего Ивана Крюкова, который был в то время в Иркутске и познакомился с отцом Иоанном. Этот Крюков много рассказывал ему о тамошнем житье-бытье и даже убеждал его принять предложение преосвященного. Но убеждения не действовали. Насчет того, каким образом явилось у отца Иоанна отправиться в такую далекую страну, он сам писал много лет спустя. “Когда этот выходец, Иван Крюков, уже простившийся со мною совсем и на прощание все еще убеждавший меня ехать на Уналашку — в тот же самый день, при прощании своем с преосвященным (у которого и мне случилось быть в то время) стал рассказывать об усердии алеутов к молитве и слушанию слова Божия — то (да будет благословенно имя Господне) я вдруг и, можно сказать, весь загорелся желанием ехать к таким людям. Живо помню и теперь, как я мучился нетерпением, ожидая минуты объявить мое желание преосвященному, и он точно удивился этому, но сказал только: посмотрим”.
После долгого колебания преосвященный наконец согласился. Семейство отца Иоанна и не подозревало о такой быстрой перемене его решения. Отец Иоанн, прийдя домой ничего не говорил о своем намерении. Но, разумеется, такой быстрый поворот его судьбы не мог не отразиться на его душевном состоянии, и это сделалось заметным для окружающих. Во время семейной беседы к нему подошел его сын, которому был год с небольшим. Отец Иоанн взял его на руки. “Дитя мое, — сказал он, — где-то твои ноги скоро ходить будут”. Тут только догадалась его семья о случившемся, бросилась к нему со слезами и воплями, умоляя отменить свое решение. Но он остался непреклонен. Стали собираться в дальний неведомый путь.
Седьмого мая 1823 года отец Иоанн выехал из Иркутска со всем своим семейством, которое состояло тогда из старушки-матери, жены, годовалого сына и брата.
Отправился он прежде всего на свою родину, в село Ангинское, а оттуда, отслужив молебен, поехал на павозке (судно вроде нашей баржи) по реке Лене до Якутска.
Лена, самая большая река в Сибири, впадает в Ледовитый океан.Из Якутска отец Иоанн должен был ехать на город Охотск, лежащий на востоке Сибири, у Охотского моря. Расстояние это — тысяча верст, и весь этот путь отец Иоанн со всей своей семьей проехал верхом на лошадях. Дорога трудная — то приходилось ему ехать узкими тропинками через густые леса, то пробираться болотом, то взбираться на длинный косогор или на крутую каменистую гору и двигаться по ее скользкой, покрытой снегом вершине... Но с помощью Божией все эти трудности терпеливо преодолел отец Иоанн Вениаминов; путешественники услышали наконец глухой рев морских волн, бившихся о высокие морские скалы. Мало-помалу им стали показываться мачты судов, стоявших на реке Охоте, а потом уже и самый город Охотск. Из Охотска до острова Уналашки отец Вениаминов ехал на судне. 29 июля 1824 года он благополучно прибыл на место своего назначения.
Остров Уналашка принадлежит к числу островов, называемых Алеутскими. Эти острова лежат на Великом океане, между Камчаткой и Северной Америкой. Из Алеутских островов Уналашка по величине своей занимает чуть ли не первое место; в длину он тянется на 150 верст, в ширину более чем на 50.
Климат на Уналашке и вообще на всех Алеутских островах сырой и переменчивый. Пасмурная погода с туманами и ветрами стоит здесь большую часть года, ясных же безоблачных дней бывает очень немного, не более 50-ти во весь год. Летом здесь не особенно жарко, а зимой морозы бывают такие, что птица на лету мерзнет.
Кроме Алеутских к приходу отца Иоанна Вениаминова принадлежали некоторые другие острова, лежащие поблизости; так, например, Лисьи, получившие свои названия от того, что там водится много лисиц, острова Прибылова и другие.
Коренные жители всех этих островов, алеуты, занимаются охотой на пушных зверей и рыбной ловлей. Жили тогда деревнями в землянках тесных и грязных, которые назывались юртами и скорее похожи были на медвежью берлогу, чем на человеческое жилище. С виду алеуты некрасивы и неуклюжи, роста среднего. По нраву своему они добры и мягкосердечны. Так, во время голода, который случался у них нередко, особенно по зимам, если кто-либо из них успел раздобыть пищу, то он непременно поделится ею со всеми. Они оказывают большое почтение и любовь к родителям и старшим. Они очень выносливы и терпеливы. Кажется, невозможно придумать такой трудности, которой бы не перенес алеут, или такой горести, которая бы его сломила. В случае голода для него ничего не стоит три-четыре дня пробыть на одной только воде. В болезненном состоянии не услышите от него ни стона, ни крика при самой жестокой боли.
Алеуты до приезда отца Иоанна находились почти в диком состоянии и по вере были наполовину идолопоклонниками. По прибытии своем на Уналашку отец Иоанн нашел там только одну ветхую деревянную часовню. Первым его делом было построение нового храма. Будучи сам хорошим плотником и столяром он стал учить этим ремеслам и туземцев и, когда достаточно преуспел в этом, приступил к постройке церкви. При этом сам лично принимал живое участие в деле: так, престол, иконостас и позолоту его он сделал собственными руками. Церковь была освящена в честь Вознесения Господня. В то же время отец Иоанн Вениаминов принялся за великое , многотрудное дело — изучение инородческих языков. Он пожелал перевести для туземцев Евангелие и Литургию и, как мы увидим впоследствии, совершил этот подвиг. Мы говорим “подвиг“, потому что ему предстояло изобрести азбуку, которой не существовало. Изучая язык алеутов, отец Иоанн старался разузнать их обычаи, предания, чтобы быть более понятным им при преподавании слова Божия. Весьма часто можно было видеть отца Вениаминова беседующим с просвещенными еще до него, а равно и некрещеными инородцами о вере православной.
Он говорил им поучения, приспособленные к их понятиям, объяснял значение праздников, исповеди и св.причащения, твердил о посещении храма Божия.
Свидетели вспоминают его слово в неделю Сыропустную и в день святителя Иннокентия, Иркутского просветителя, сказанное 9 февраля 1828 года при многочисленном стечении народа и с таким чувством и смирением, что все слушатели были тронуты до слез. Сначала он объяснил значение поста и указал на разницу между нынешними и первыми христианами. “Прежние христиане, — говорил отец Иоанн Вениаминов, — с радостью и веселием ожидали и встречали святой пост, так как они знали силу и пользу поста и понимали, для чего он установлен, и знали не умом и не по слуху только, но самим опытом. Нынешние же многие христиане с прискорбием видят наступающий пост, потому что они не видят и не знают и хотят знать и видеть силы и пользы поста”. Затем проповедник предложил вопрос: “Для чего установлен пост, и как мы должны исполнять обязанности, им на нас возлагаемые?” И, ответив на этот вопрос, заключил свое слово так: “Наша Греко-Российская Церковь имеет обыкновение сегодня прощаться друг с другом, так как настает время великого поста, в которое должно просить прощения у Отца Небесного. Во исполнение сего святого обыкновения я, недостойный пастырь ваш, прошу у вас прощения, братия мои, во всем, чем согрешил пред вами, или словом, или делом, или житием; благодатию Своею Бог да простит и помилует всех нас.
Страницы: 1 2 3
