Первоиерарх РПЦЗ об особенностях православия в США, отношениях с Россией и приходской толерантности
Мария Дорфман
Американский автор Мария Дорфман побеседовала в Нью-Йорке с Первоиерархом Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ) Митрополитом Иларионом (Капралом), задав вопросы, которые волнуют как православных американцев, так и россиян.
– Ваше Высокопреосвящество, когда, по вашему мнению, завершится процесс воссоединения Зарубежной Церкви и Московского Патриархата?
– Мы в Церкви предпочитаем говорить об урегулировании, примирении, улаживании разногласий. В прошлом году мы отметили пятую годовщину Акта о каноническом общении двух частей Русской Православной Церкви – той, что в России, и той, что оказалась в диаспоре. Тогда, в 2007 году, была достигнута главная цель примирения, когда после многих десятилетий мы смогли впервые вместе совершать Божественную литургию и все церковные богослужения. Наша главная цель была в том, чтобы Русская Православная Церковь вновь стала единой. И это, слава Богу, случилось. После долгого диалога мы смогли разрешить те противоречия, которые существовали. У нас не было различий в догматике, но были различные позиции в отношении церковной жизни в прошлом и настоящем.
Мы всегда рассматривали РПЦЗ как неотделимую часть Русской Православной Церкви. Однако в силу исторических причин – разрухи в церковной жизни в России, из-за страшных преследований и давления на Церковь в Советском Союзе – наши архиереи вынуждены были временно ввести полуавтономное управление и ожидать времен, когда исчезнут факторы, которые привели к разладу. Путь к примирению открыло падение коммунизма и воинствующего атеизма, угнетавших церковную жизнь. По разным причинам (в немалой степени психологическим) нашим людям, нашему клиру понадобилось еще 15 лет, чтобы понять, что Церковь в России теперь свободна, что исповедание православного христианства больше не подвергается государственному давлению. И тогда мы решили, что настало время начать диалог с архиереями Московского Патриархата. Этот диалог привел нас к примирению.
Сейчас, когда примирение достигнуто, остаются многие вопросы, разрешение которых мы оставили на будущее. Например, в прошлом году мы, все русские православные епископы диаспоры, собрались в Лондоне, чтобы обсудить вопросы: как служить за пределами канонической территории Московского Патриархата, как окормлять нашу паству – русских эмигрантов, поселившихся в разных странах, как строить наше сотрудничество дальше, как сохранить церковную жизнь и поддержать существующие приходы, как обеспечить пастырское напутствие тем, кому оно необходимо, как наладить церковное образование и через миссионерскую деятельность помочь людям найти дорогу в Церковь. (Архиерейское совещание в Лондоне епископов московской и зарубежной Церквей, служащих за пределами России, Украины и Белоруссии, в мае 2012 года под председательством митрополита Волоколамского Илариона (Алфеева) решило, что приходы РПЦЗ в Европе постепенно переходят под прямое управление Москвы, а патриаршие приходы в Северной Америке, а также различные приходы РПЦ по всему миру за пределами Европы – под управление РПЦЗ. – «НГР»).
– Как дочь русских эмигрантов я знаю, что мои взгляды, как и взгляды моих родителей, на советский период истории были крайне негативными. В то же время мне понятно, что и православные верующие в России придерживаются совсем иных взглядов на историю. Создает ли такое противоречие проблемы сближения двух Церквей и как оно разрешимо?
– Мы шли отдельными путями почти 90 лет. Это был искусственный разрыв между православными христианами в России и в диаспоре. Православные люди жили в различной среде, в различных обстоятельствах. Многое было сильно преувеличено. Понятно, почему у людей в митрополии и в диаспоре формировалась разная ментальность. Обе стороны часто не понимают друг друга. Там часто не понимают, через что мы прошли, здесь не понимают, что люди пережили там. Требуется время, чтобы достичь взаимного понимания. Мы теперь встречаем все больше и больше людей из России и из бывших республик СССР и можем лучше понять их позиции в различных вопросах.
Я думаю, все больше наших людей становятся более сочувствующими к людям из России. Было много сомневающихся, определенная часть Церкви была против примирения, но это не имеет сейчас большого значения, потому что в результате мало кто из них отпал от Церкви. Наши священники и архиереи были сильно удивлены, что так много людей оказалось за примирение. Мы ожидали куда более сильной оппозиции, но ее не оказалось. Как раз наши священники были куда более осторожны в деле примирения, чем паства. Однако это наш епископский и пастырский долг – заботиться о людях и не принимать поспешных решений.
– Вы думаете, молодежь окажется более терпимой, чем старшее поколение?
– Я верю, что молодежь окажется более терпимой. Хотя среди церковной молодежи есть люди, которые ничего не знали, кроме ужасов, слышанных от своих родителей, от бабушек и дедушек. Поэтому они не в ладу с тем, что происходит, особенно если они ничего не читали о Церкви в России. Порой зашоренный взгляд объясняется закрытостью умов. Однако большинство наших людей задавали себе другой вопрос: а почему наши родители так закрыты, почему они давно не начали искать примирения? Многие уже не видят никакой разницы между Русской Православной Церковью в России и в диаспоре.
– Я встречаю в церквах верующих, отколовшихся от РПЦЗ после объединения с РПЦ.
– Я надеюсь, что они вернутся в Церковь, но на это требуется время. Однако всегда есть и такие, кому нравится все делать вопреки. Им нравится, что другие с ними не согласны, и они будут настаивать на своем назло другим. Зато другие отколовшиеся спросят себя, правильно ли, что находятся в крошечной «Церкви», где только сами себя считают истинным православием? Наша Церковь процветает, молится и растет, привлекает прихожан, меняет жизнь людей, приводит их ко Христу, а там живут лишь мыслью, что они единственные истинные верующие.
Страницы: 1 2 3
