Продолжение. Начало Здесь
Вчера я получил твоё обширное послание и по долгу любви начинаю
подробно отвечать на него, несмотря на занятость. В начале письма ты
оправдываешься за своё продолжительное молчание, которое объясняешь не
забвением или нерадением, но монашеским порядком.
Кроме того, ты выражаешь признательность и благодарность за духовную пользу, которую получил от меня, находясь в миру. Далее, трагически изобразив множество злостраданий Православия в последнее время и выразив тревожное беспокойство о судьбе нашей Церкви, ты, от имени своего священного братства, спрашиваешь моего мнения о пути, которым вам подобает шествовать.
Итак, дорогой мой отец Никодим, слушай. Во- первых, я никогда и не думал, что ты меня забыл, даже если бы ты и не сказал мне об этом, ибо знаю, что причина твоего молчания — монашеские правила, не позволяющие монахам, а тем более новоначальным, поддерживать контакты с миром. О благодарностях же твоих что можно сказать? Я не сделал ничего достойного благодарности, ничего, кроме исполнения заповеди Господа, и, увы, столь несовершенно. Но даже если я что-то и «посеял» или «полил», то всё равно, «Той умножи... Ему же и слава и благодарение и честь и поклонение во веки веков».
Теперь перейдём к главному вопросу. Ты пишешь: «По крайней мере, Вы, уважаемый отец Епифаний, Вы, наделённые. (опускаю преувеличения твоей любви — авт.) не оставайтесь бездейственны. Пускайте в ход все средства. Не пренебрегайте этой темой. Нисколько не верьте, что надменные латиняне могут измениться. Изменимся мы, и поэтому подобное общение неполезно.» Брат мой, Никодим! Бог знает, что я не бездействую. Если моё имя не появляется на журнальных страницах, это ещё ничего не значит. Можно бороться не только с помощью пера журналиста, но и с помощью писем, докладных записок, личных протестов и множеством других способов. Как бы то ни было, посылаю тебе одну мою статью, ранее опубликованную в журнале «Три иерарха», чтобы ты знал моё отношение к данному вопросу.
Затем ты спрашиваешь, будет ли правильно для вас принять поминовение старостильных архиереев.
Группировку Матфея1 ты исключаешь («о матфеевцах не идёт и речи», — пишешь ты) и спрашиваешь о группировке флоринцев2.
Дорогой отец Никодим, послушай! Прежде чем думать о том, кого из епископов вы будете поминать, каждый из вас должен, в согласии со своей совестью, ответить на один вопрос: считаю ли я, что вся рассеянная по вселенной Православная Церковь погрязла в заблуждении и из сохраняющих истину ^ остались лишь я сам и ещё немногие? Если твоя совесть на этот вопрос даст положительный ответ, тогда найди любого епископа, имеющего апостольское преемство и сохраняющего истину, и повинуйся ему. Однако если твоя совесть ответит отрицательно; если она скажет тебе, что мнение «вси уклонишася, вкупе неключими быша, несть творяй благостыню, несть кроме единого (меня и ещё немногих!)» есть крайнее мудрование и чёрствость; если же она известит тебя о том, что всё воинство благоговейных епископов и пресвитеров Соборной Православной Церкви сохраняет истину, любит неискажённую веру, твёрдо придерживается отеческих преданий, весьма глубоко огорчается из-за рискованных действий и дерзких выходок некоторых церковныхвождей, но, ради икономии3, терпит их, щадя мир Церкви и надеясь, что «смельчаки» не дойдут до последнего предела; если твоя совесть ответит таким образом, — тогда. возлюбленный отец Никодим, ты не должен отделять от них путей своих.
Крайняя клевета, брат мой, слова некоторых о Элладской Церкви, будто «она следует Афинагору». Это неправда! Правда, что Элладская Церковь из-за чрезмерной деликатности по отношению к предстоятелю Православия была слишком угодлива. Конечно, она поступила плохо, но, несмотря на это, она нисколько не согласна с его решительными, ничем не сдерживаемыми поступками. Сомневаюсь, найдётся ли во всей Элладской Церкви больше шести-семи епископов, проявляющих симпатии к Афинагору. Остальные, в количестве более чем шестьдесят, с неприязнью (кто со слабой, кто с сильной, а кто и с огромной) наблюдают за его действиями, но не проявляют себя, по крайней мере, публично, терпя «до времени».
Греческая иерархия и клир Элладской Церкви — это скалы Православия. Да, отец Никодим! Я говорю это, хорошо зная и лица и обстоятельства. Напиши письма и спроси в них епископов Элладской Церкви, единомысленны ли они патриарху, и ты узнаешь их точку зрения. Не упускай из виду, что учтивость и деликатность всегда предаются огласке в печати и немедленно становятся всем известны, тогда как другие заявления, обличающие и порицающие, остаются в тени по причине неправильно истолкованной вежливости.
Ты думаешь, что священный синод Элладской Церкви всегда занимал бесстрастную и безразличную позицию по отношению к патриарху и американскому архиепископу Иакову? Конечно, было бы правильно обнародовать заявления синода, выражающие несогласие с ними, но (хорошо ли, плохо ли) так уж всегда было заведено, чтобы в отношениях между «властями» была учтивость. Не забывай, что даже приснопамятный архиепископ Хризостом, давнишний ярый противник Афинагора, не избежал пения горячих панегириков патриарху во время его визита в Грецию. Я пишу это просто для констатации и пояснения факта, никоим образом не одобряя и не поддерживая архиепископа.
Возможно, ты спросишь меня: «Ты сказал, что несогласные с Афинагором епископы терпят его «до времени». Что значит это «до времени»? Сколько ещё они будут терпеть?» Дорогой мой, если мы веруем, что они православные (а я твёрдо в это верю), то давай оставим выбор момента времени им. Они — вожди, и им, генералам, а не солдатам определять время войн и восстаний. Но, конечно, если мы считаем их предателями, то отречёмся от них и сами определим себе и время восстания, и всё остальное. Однако, если мы не сможем, не вступая в область ещё более тяжкой клеветы, утверждать подобное, тогда последуем им и сами будем терпеть «до времени».
Повторяю: мы веруем либо в то, что существует Церковь, имеющая всё воинство верных епископов и пресвитеров, либо в то, что Церковь составляем только мы да ещё некоторые. В последнем случае будем делать то, что сами считаем необходимым, поскольку Церковь это уже и есть мы, а в первом случае мы обязаны последовать Церкви. Не забывай, что папское первенство и Filioque возникли не в 1054 году, когда Рим был осуждён, и не в 1053, и не в 1052. Так учили на Западе и прежде, на протяжении нескольких столетий. И, однако, Церковь, ради икономии, терпела и папу и еретические представления. Именно так, отец Никодим! Даже великий Фотий не только весьма долго терпел и поминал «злославного» папу в диптихах, но в 885 году даже написал о покойном папе Иоанне VIII: «Сей же ныне наш Иоанн, мужественный разумом, мужественный же и благочестием... Сей благодатный Рима архиерей...» («О тайноводстве Святого Духа», гл. 89).
О! Если бы тогда жили некоторые современные сверхзилоты и сверхправославные (да и тогда были подобные им), они не поколебались бы, из-за приведённых выше выражений учтивости, повесить на этого священного мужа ярлык «предателя»! И кого бы они назвали предателем? Того, кого «вещей Истина» показала великим поборником веры, истинным героем Православия!
Брат Никодим! Станем добре, станем со страхом. Вонмем, исповедание святой нашей веры во смирении приносити. Всегда вспоминай слова Писания: «Не буди правдив вельми, ни мудрися из- лишше, да не когда изумишися» (Еккл. 7, 16). Ты можешь возразить: «Хорошие и верные епископы из икономии терпят патриарха. Но разве мы не можем применить акривию4 и осудить его?» Это, возлюбленный отец Никодим, было бы чистейшим протестантизмом! Когда Церковь идёт на иконо- мию, то как может тот или другой православный применить для решения этого же вопроса акривию, не образовав свою сверхцерковь? Частные лица всегда могут применять акривию, но. только по отношению к самим себе и никогда по отношению к другим, то есть по отношению к тем, к кому Церковь применяет икономию.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9
архимандрит Епифаний Феодоропулос
Афины, 19 июня 1969 года.
Его преподобию монаху Никодиму
из братии иеромонаха Ефрема.
Провата, Святая Гора
Его преподобию монаху Никодиму
из братии иеромонаха Ефрема.
Провата, Святая Гора
Любезнейший мой о Господе отец Никодим, радуйся и укрепляйся в благодати Христа Спасителя!
Вчера я получил твоё обширное послание и по долгу любви начинаю
подробно отвечать на него, несмотря на занятость. В начале письма ты
оправдываешься за своё продолжительное молчание, которое объясняешь не
забвением или нерадением, но монашеским порядком.Кроме того, ты выражаешь признательность и благодарность за духовную пользу, которую получил от меня, находясь в миру. Далее, трагически изобразив множество злостраданий Православия в последнее время и выразив тревожное беспокойство о судьбе нашей Церкви, ты, от имени своего священного братства, спрашиваешь моего мнения о пути, которым вам подобает шествовать.
Итак, дорогой мой отец Никодим, слушай. Во- первых, я никогда и не думал, что ты меня забыл, даже если бы ты и не сказал мне об этом, ибо знаю, что причина твоего молчания — монашеские правила, не позволяющие монахам, а тем более новоначальным, поддерживать контакты с миром. О благодарностях же твоих что можно сказать? Я не сделал ничего достойного благодарности, ничего, кроме исполнения заповеди Господа, и, увы, столь несовершенно. Но даже если я что-то и «посеял» или «полил», то всё равно, «Той умножи... Ему же и слава и благодарение и честь и поклонение во веки веков».
Теперь перейдём к главному вопросу. Ты пишешь: «По крайней мере, Вы, уважаемый отец Епифаний, Вы, наделённые. (опускаю преувеличения твоей любви — авт.) не оставайтесь бездейственны. Пускайте в ход все средства. Не пренебрегайте этой темой. Нисколько не верьте, что надменные латиняне могут измениться. Изменимся мы, и поэтому подобное общение неполезно.» Брат мой, Никодим! Бог знает, что я не бездействую. Если моё имя не появляется на журнальных страницах, это ещё ничего не значит. Можно бороться не только с помощью пера журналиста, но и с помощью писем, докладных записок, личных протестов и множеством других способов. Как бы то ни было, посылаю тебе одну мою статью, ранее опубликованную в журнале «Три иерарха», чтобы ты знал моё отношение к данному вопросу.
Затем ты спрашиваешь, будет ли правильно для вас принять поминовение старостильных архиереев.
Группировку Матфея1 ты исключаешь («о матфеевцах не идёт и речи», — пишешь ты) и спрашиваешь о группировке флоринцев2.
Дорогой отец Никодим, послушай! Прежде чем думать о том, кого из епископов вы будете поминать, каждый из вас должен, в согласии со своей совестью, ответить на один вопрос: считаю ли я, что вся рассеянная по вселенной Православная Церковь погрязла в заблуждении и из сохраняющих истину ^ остались лишь я сам и ещё немногие? Если твоя совесть на этот вопрос даст положительный ответ, тогда найди любого епископа, имеющего апостольское преемство и сохраняющего истину, и повинуйся ему. Однако если твоя совесть ответит отрицательно; если она скажет тебе, что мнение «вси уклонишася, вкупе неключими быша, несть творяй благостыню, несть кроме единого (меня и ещё немногих!)» есть крайнее мудрование и чёрствость; если же она известит тебя о том, что всё воинство благоговейных епископов и пресвитеров Соборной Православной Церкви сохраняет истину, любит неискажённую веру, твёрдо придерживается отеческих преданий, весьма глубоко огорчается из-за рискованных действий и дерзких выходок некоторых церковныхвождей, но, ради икономии3, терпит их, щадя мир Церкви и надеясь, что «смельчаки» не дойдут до последнего предела; если твоя совесть ответит таким образом, — тогда. возлюбленный отец Никодим, ты не должен отделять от них путей своих.
Крайняя клевета, брат мой, слова некоторых о Элладской Церкви, будто «она следует Афинагору». Это неправда! Правда, что Элладская Церковь из-за чрезмерной деликатности по отношению к предстоятелю Православия была слишком угодлива. Конечно, она поступила плохо, но, несмотря на это, она нисколько не согласна с его решительными, ничем не сдерживаемыми поступками. Сомневаюсь, найдётся ли во всей Элладской Церкви больше шести-семи епископов, проявляющих симпатии к Афинагору. Остальные, в количестве более чем шестьдесят, с неприязнью (кто со слабой, кто с сильной, а кто и с огромной) наблюдают за его действиями, но не проявляют себя, по крайней мере, публично, терпя «до времени».
Греческая иерархия и клир Элладской Церкви — это скалы Православия. Да, отец Никодим! Я говорю это, хорошо зная и лица и обстоятельства. Напиши письма и спроси в них епископов Элладской Церкви, единомысленны ли они патриарху, и ты узнаешь их точку зрения. Не упускай из виду, что учтивость и деликатность всегда предаются огласке в печати и немедленно становятся всем известны, тогда как другие заявления, обличающие и порицающие, остаются в тени по причине неправильно истолкованной вежливости.
Ты думаешь, что священный синод Элладской Церкви всегда занимал бесстрастную и безразличную позицию по отношению к патриарху и американскому архиепископу Иакову? Конечно, было бы правильно обнародовать заявления синода, выражающие несогласие с ними, но (хорошо ли, плохо ли) так уж всегда было заведено, чтобы в отношениях между «властями» была учтивость. Не забывай, что даже приснопамятный архиепископ Хризостом, давнишний ярый противник Афинагора, не избежал пения горячих панегириков патриарху во время его визита в Грецию. Я пишу это просто для констатации и пояснения факта, никоим образом не одобряя и не поддерживая архиепископа.
Возможно, ты спросишь меня: «Ты сказал, что несогласные с Афинагором епископы терпят его «до времени». Что значит это «до времени»? Сколько ещё они будут терпеть?» Дорогой мой, если мы веруем, что они православные (а я твёрдо в это верю), то давай оставим выбор момента времени им. Они — вожди, и им, генералам, а не солдатам определять время войн и восстаний. Но, конечно, если мы считаем их предателями, то отречёмся от них и сами определим себе и время восстания, и всё остальное. Однако, если мы не сможем, не вступая в область ещё более тяжкой клеветы, утверждать подобное, тогда последуем им и сами будем терпеть «до времени».
Повторяю: мы веруем либо в то, что существует Церковь, имеющая всё воинство верных епископов и пресвитеров, либо в то, что Церковь составляем только мы да ещё некоторые. В последнем случае будем делать то, что сами считаем необходимым, поскольку Церковь это уже и есть мы, а в первом случае мы обязаны последовать Церкви. Не забывай, что папское первенство и Filioque возникли не в 1054 году, когда Рим был осуждён, и не в 1053, и не в 1052. Так учили на Западе и прежде, на протяжении нескольких столетий. И, однако, Церковь, ради икономии, терпела и папу и еретические представления. Именно так, отец Никодим! Даже великий Фотий не только весьма долго терпел и поминал «злославного» папу в диптихах, но в 885 году даже написал о покойном папе Иоанне VIII: «Сей же ныне наш Иоанн, мужественный разумом, мужественный же и благочестием... Сей благодатный Рима архиерей...» («О тайноводстве Святого Духа», гл. 89).
О! Если бы тогда жили некоторые современные сверхзилоты и сверхправославные (да и тогда были подобные им), они не поколебались бы, из-за приведённых выше выражений учтивости, повесить на этого священного мужа ярлык «предателя»! И кого бы они назвали предателем? Того, кого «вещей Истина» показала великим поборником веры, истинным героем Православия!
Брат Никодим! Станем добре, станем со страхом. Вонмем, исповедание святой нашей веры во смирении приносити. Всегда вспоминай слова Писания: «Не буди правдив вельми, ни мудрися из- лишше, да не когда изумишися» (Еккл. 7, 16). Ты можешь возразить: «Хорошие и верные епископы из икономии терпят патриарха. Но разве мы не можем применить акривию4 и осудить его?» Это, возлюбленный отец Никодим, было бы чистейшим протестантизмом! Когда Церковь идёт на иконо- мию, то как может тот или другой православный применить для решения этого же вопроса акривию, не образовав свою сверхцерковь? Частные лица всегда могут применять акривию, но. только по отношению к самим себе и никогда по отношению к другим, то есть по отношению к тем, к кому Церковь применяет икономию.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9
Комментариев нет:
Отправить комментарий