Как понять нам, людям XXI века, святых новомучеников?

Многи скорби праведным, и от всех их избавит я Господь.
Пс. 33: 20
Проидохом скозе огнь и воду, и извел еси ны в покой.
Пс. 65: 12

Жены новомучеников и исповедников Российских прошли горький и скорбный путь. Высокий подвиг несли они посреди безбожного мира, воспитывая детей, терпя лишения, притеснения властей, голод и нищету.

  Совершая свой крестный путь, подчас унывая и скорбя, они не малодушествовали, но находили в себе силы молиться и славословить Бога. Как выжили они? Как оставались верными Христу? Об этом наша статья.

В семье известного московского священника и талантливого проповедника отца Михаила Шика после его первого ареста осталось трое детей. Оказавшись почти без средств к существованию, его матушка ездила с полугодовалой дочкой из Сергиева Посада в Москву на работу. Она оставляла девочку у родственников и бежала в Исторический музей, где водила экскурсии. А затем с продуктами и пеленками в рюкзаке, с маленькой дочкой на руках возвращалась в Посад. «Уныние не было ей свойственно, – пишет ее дочь Елизавета в своих воспоминаниях. – После моего рождения мама писала отцу в тюрьму: “Дай тебе Бог терпения. А я сквозь тоску о тебе чувствую себя счастливой безмерно, счастливой тобой и знаю, что впереди – радость свидания, и верю, что она не отнимется от нас, и молюсь, только бы нам самим ее не отравить…”» Отец Михаил был расстрелян в 1937 году на полигоне Бутово под Москвой. Матушка Наталья Дмитриевна искала его по разным тюрьмам. Так и не узнав о судьбе мужа, она перед смертью написала ему трогательное прощальное письмо: «Дорогой мой, бесценный друг! Вот уже и миновала последняя моя весна. А ты? Все еще загадочна, таинственна твоя судьба. Все еще маячит надежда, что ты вернешься. Но мы уже не увидимся, а как хотелось тебя дождаться. Но не надо об этом жалеть. Встретившись, расставаться было бы еще труднее, а мне пора… Имя твое для детей священно. Молитва о тебе – самое задушевное, что их объединяет. Иногда я рассказываю им что-нибудь, чтобы не стерлись у них черты твоего духовного облика».
Память о дорогом человеке всегда в сердце любящего, и даже в преддверии могилы все мысли – о нем. Не перестаешь удивляться высокому духу и благоговейным отношениям друг к другу этих святых людей. Между ними была та любовь, которая, по слову апостола Павла, «никогда не перестает» (1 Кор. 13: 8), а переходит в вечность.
Матушка Александра Сергеевна Голышева хранила последнее письмо отца Николая за иконами как святыню. В этой прощальной записке батюшки, написанной им из тюрьмы незадолго до расстрела, открывается его удивительное смирение и безграничная любовь к семье. «Обо мне не беспокойтесь…» – пишет отец Николай. Понимая, что его ожидает («едва ли уцелею»), он говорит: «Забота о вас. У вас нет ничего…» Последние слова записки – почти молитва: «Храни вас Господь, мои дорогие, крепитесь и молитесь за меня, не поминайте меня лихом… Простите меня Христа ради… Целую вас и молю Бога, чтобы Он сохранил вас. Не забывайте Бога, Божию Матерь и святителя Николая, под покровительство святителя Николая я вас отдаю. До гроба любящий вас папочка».
О любви как о великом Божием даре писал святитель Игнатий (Брянчанинов): «И делаются человеку человеки своими на время по плоти, на веки по духу». Эта любовь являет чудеса, она и по смерти дарует общение любящим душам.
Священномученик Василий Надеждин в последнем письме из Соловецкого лагеря дает своей супруге, можно сказать, духовное завещание: «Благословляю тебя за твою любовь, за твою дружбу, за твою преданность мне… Да будет воля Божия! Мы дождемся радостного свидания в светлом Царстве любви и радости, где уже никто не сможет разлучить нас, – и ты расскажешь мне о том, как прожила ты жизнь без меня, как ты сумела по-христиански воспитать наших детей, как ты сумела внушить им ужас и отвращение к мрачному безбожному мировоззрению и запечатлеть в их сердцах светлый образ Христа…»
Матушка священника Сергия Сидорова, проходившего последние годы своего служения во Владимирской области, не писала запросы в НКВД о судьбе мужа: он, по свидетельству дочери Веры, сам сообщил супруге во сне о своей гибели. Такое общение возможно при условии, если люди живут одной духовной жизнью и вся она – в Боге.
Матушка священномученика Илии Четверухина, московского священника, погибшего в лагере на Вишере в 1932 году, вспоминает слова из канона Святой Пятидесятницы: «Разлучения вам не будет, о друзи…» «Скоро 15 лет, как батюшка отошел ко Господу, – пишет Евгения Леонидовна, – но я не чувствую с ним разлуки, я точно продолжаю с ним жить одной жизнью. Я часто слышу внутри себя его ободряющий голос, когда переживаю какие-нибудь трудности: “Ничего, мамаша, ты у меня молодец”. Так он мне, бывало, говаривал, и мне легче становится от этого. А если я делаю что-то не так, как надо, как хотел бы он, вижу во сне, что он где-то далеко от меня, и больно сжимается сердце».
Были случаи, когда мученики заботились о воспитании своих детей и после смерти. Дочь отца Михаила Шика вспоминает: «Мама уже после папиного ареста отказалась продолжить подписку на “Пионерскую правду”, сказав, что во сне отец выговаривал ей за эту подписку, так как каждый человек выписывает газету своей партии, а мы в этой “партии” не состояли».
Лишения и скорби учат переоценивать отношения к земным ценностям и душевным мирским привязанностям. До своего ареста протоиерей Илия Четверухин любил подолгу сиживать в библиотеке, в это время семья не должна была его тревожить. Впоследствии он признавался сыну: «Любовь к книгам мешала мне должным образом любить вас, мои дорогие». Матушке же он писал: «Прости меня, если я делил любовь свою между тобою и библиотекой. Теперь ты у меня – единственное сокровище». «Ах, как я тоскую по тебе! – говорит он в другом письме. – Не по свободе, не по дому, не по книгам, а только по тебе! Если бы ты была здесь, около меня, я был бы счастлив!»
Порой семьи священников терпели нужду в самом необходимом. Дочь священномученика Димитрия Кедроливанского из села Круги Егорьевского района носила платье, сшитое из подрясника отца. А в семье тверского священномученика Николая Морковкина было шестеро детей, когда власти, обложившие их семью непомерным налогом, решили изъять и зимнюю ватную рясу батюшки, которую матушка хотела было перекроить дочерям на пальто. Сердце родителей дрогнуло. «Вот эти-то вещи мы с женой и решили не отдавать ради защиты детей», – рассказывал впоследствии отец Николай. За это священника и его матушку отправили в ссылку, оставив детей одних. Позже, из заключения, батюшка напишет в письме: «Теперь я стал богаче, но не тем преходящим, что гниет и тлеет, а тем, что остается до гробовой доски, то есть богатством жизни духовной». О супруге своей он говорил: «Я думал, что она не перенесет такой, кажется по нашему разумению – тяжелый, крест… Но каждому верующему в Бога крест дается по силам, и каждому человеку, имеющему веру хотя бы с зерно горчичное, все возможно».
Священномученик Илия Четверухин незадолго до смерти сказал своей жене во время свидания в лагере: «Здесь я прохожу вторую духовную академию, без которой меня не пустили бы в Царство Небесное».
Удивительна стойкость и мужество, с каким принимали испытания многие семьи священников. Убожество внешней обстановки не угнетало и не озлобляло их. Дочь отца Сергия Сидорова Вера вспоминает, что мама, смеясь, называла их комнату «логово». Родители спали на полу, покрываясь всем, чем могли, так как одеяла и простыни были совсем ветхими; вся их одежда висела на гвоздях, а вещи четверых детей, спавших на лавке и кроватях, хранились в ящиках из-под посылок. Как-то в их комнату пробрался квартирный вор. Он очень сконфузился, увидев такую нищету. Заметив подошедшую матушку Татьяну, он только сказал: «Ничего, нужды бояться не надо, все устроится».
Страдания закаляли дух этих людей, поднимали их над мирской суетой, освобождая от земных попечений.
Как-то отца Сергия спросили, как он, имея такую большую семью, решился стать священником. Если его «возьмут», то на кого он оставит своих детей? Отец Сергий ответил: «На Царицу Небесную. Если я погибну, то за Ее Сына. Так неужели вы допускаете мысль, что в таком случае Она оставит моих детей? Никогда! Спасет и защитит». Через два месяца отца Сергия арестовали, и он погиб. Но «вера отца в то, что Царица Небесная спасет и защитит его детей, оправдалась, – писала его старшая дочь Вера. – Сколько было в ту пору уничтоженных семей. Взяли мужа, потом жену, а детей – в детдом, где они забудут все, что связано с семьей, ее преданья, ее святыни. Нас не тронули, хотя многих жен священников отправили в лагеря».
В житиях святых новомучеников часто встречаются моменты, когда их матушки умоляют ради семьи поменять место служения или перейти на обычную работу, оставив службу. Но осуждать их за этот естественный страх за себя и за своих детей нельзя. «Бояться не стыдно, – говорит отец Сергий Сидоров, – все мы люди, и люди слабые, а вот малодушествовать нельзя. Бог-то ведь с нами, и нигде Он нас не оставит».
Страницы: 1 2