Продолжение. Начало Здесь
Социальное служение современной Русской православной церкви как отражение поведенческих стереотипов церковного социума, ч.1
Борис Кнорре
Такой подход может немало сказать о церковной субкультуре, дать эмпирику для понимания «культурного кода» жизни церковного социума. Представляется, что этот разговор актуален, поскольку помогает увидеть, как, в какой мере и что православие может сегодня дать России, в какой степени оно способно содействовать благу в нашей жизни.
Что такое социальное служение? Это достаточно емкое и широкое понятие, деятельность, ориентированная не на частные интересы актора, а на благо социума. С одной стороны, это помощь социально не защищенным, не адаптированным, обделенным категориям населения, не сумевшим встроиться в жизнь социума (т. е. духовнопсихологическая и материальная помощь тем, кто оказался за «социальной чертой»: заключенным, инвалидам, детям-сиротам, страдающим разного рода зависимостями и пр.). С другой стороны, это деятельность, направленная на поддержание или повышение уровня жизни самого социума, ориентированная на вполне встроенных в него членов, в большей степени на тех, кто обладает не реализованным социальным потенциалом, т. е. на молодежь. Это воспитание, образование, организации досуга, создание для молодежи тех или иных перспектив творческой и профессиональной реализации. Сюда также относится диалог общества с государством с целью принятия соответствующих социальных программ, направленных на рост благосостояния населения, на решение демографических проблем, поддержку семьи и тех или иных социальных институтов.
Русская православная церковь (в данной статье мы ограничимся разговором о Русской православной церкви Московского патриархата) активно заявляет о своей особой нише на поле социального служения — о том, что может привнести в российскую социальную систему новые принципы и стратегии реабилитации людей, попавших в трудную жизненную ситуацию. Одновременно патриарх Кирилл указывает на встречные шаги со стороны государства в сторону большего доверия к церкви в сфере социального служения. Так, 5 апреля 2010 г. был принят закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросу поддержки социально ориентированных некоммерческих организаций» № 40-ФЗ. Среди социально ориентированных некоммерческих организаций — религиозные организации. Патриарх Кирилл считает, что принятие этого закона является «свидетельством признания той большой работы, которую Русская церковь и другие традиционные религии России осуществляют в социальной области». По его словам, это означает, что сегодня «можно совершенно по-новому строить отношения со светской властью, государством — как на федеральном, так и на региональном уровнях — в пла-не взаимодействия в сфере столь востребованной нашим обществом социальной работы»1.
Заметим, что в 2010 г. между церковью и государством были подписаны также следующие нормативные документы: «Соглашение между Русской Православной Церковью и МЧС России о взаимодействии в области оказания помощи пострадавшему населению в чрезвычайных ситуациях», «Соглашение о взаимодействии между Государственным антинаркотическим комитетом и Русской Православной Церковью», «Соглашение о предоставлении информации Главным управлением МЧС России по г. Москве Синодальному отделу по церковной благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви (Московского патриархата)»2.
Как же в реальности осуществляет свое социальное служение церковь?
Доступная и недоступная конкретика
Поговорим сначала о социальном служении, понимаемом в узком смысле, т. е. о делах милосердия и благотворительности. Описывать реальные социальные достижения РПЦ очень непросто, так как картина весьма неоднозначная, не до конца прозрачная и не очень понятная. В чем-то она даже представляет собой загадку — прежде всего в силу того, что церковное социальное служение, хотя оно и получает непременное внешнее выражение, однако связано с внутренней жизнью церкви и церковного социума, которые изучены весьма недостаточно и остаются своеобразной terra incognita.
Что она позволяет увидеть? За последние двадцать лет Русской православной церковью было реализовано немало достаточно удачных социальных проектов. Есть социальные центры, получившие всероссийскую и мировую известность: Патриарший центр духовного развития детей и молодежи при Свято-Даниловом монастыре, комплексная служба «Милосердие», действующая при Комиссии по социальному служению епархии г. Москвы, большой социальный многопрофильный комплекс в поселке Саракташ Оренбургской области, социальный центр в Нижнем Новгороде, реабилитационный центр «Вдохновение» в селе Никольском Рузского района Московской области, Свято-Дмитриевское сестричество в Москве, Свято-Алексеевская пустынь в Переяславском районе Ярославской области, детский дом в селе Ковалеве Нарехтского района Костромской области, Душепопечительский центр им. Святого Праведного Иоанна Кронштадтского и многие другие. Известно о существовании немалого числа созданных в РПЦ служб милосердия, патронажных служб, приютов, организаций по поддержке семьи, о центрах реабилитации людей, страдающих разными видами зависимости, о работе в тюрьмах, опеке социально неадаптированных. Принципиально важно, что церковь не только опекает государственные учреждения, больницы, центры социальной опеки, но также смогла создать многие социальные учреждения на собственные ресурсы, часто без привлечения государственных средств.
Однако организация церковной социальной деятельности носила во многом хаотический характер. Во время патриаршества Алексия II церкви, как правило, не удавалось наладить координацию форм социального служения на межъепархиальном общецерковном уровне. Само сотрудничество Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению (ОЦБСС) с епархиями ограничивалось в основном распределением благотворительных вещей и гуманитарной помощи по епархиальным социальным учреждениям. В отчетах ОЦБСС, например, говорилось о распределении обуви в детские дошкольные и образовательные учреждения Южной Осетии, Вологодской, Воронежской, Ивановской и Московской областей или о распределении флаконов с гелем для душа и косметических наборов в социальные центры нескольких епархий. Отмечалась также деятельность Общества православных врачей России (согласно отчету ОЦБСС за 2008 г. оно имело отделения в 43 субъектах Российской Федерации, что расходится с текущими данными ОЦБСС, в которых указаны отдельные общества православных врачей в 8 субъектах3).
Ситуация дискоординации социального служении отражалась и в отсутствии единой свободной информации по церковным социальным центрам. При попытках узнать в синодальных подразделениях конкретные цифры детских домов, патронажных служб, реабилитационных центров в целом по России оказывалось, что общих данных по РПЦ нет. Такой информацией не обладал и ОЦБСС. Там, например, не было реестра, в котором регистрировались бы церковные социальные учреждения. Попытки собрать сводную информацию предпринимались далеко не каждый год, обобщающие сведения презентовались фрагментарно, причем сведения эти вызывали множество вопросов. Так, к концу 2004 г. Отдел по социальному служению подсчитал социальные учреждения РПЦ, располагающиеся в епархиях на территории России, — 2253, среди которых были 161 детский приют, 183 церковных дома престарелых и 1577 благотворительных столовых4. В итоге под вопросом оказались 332 социальных учреждения, о которых не было сказано, какого они характера. В беседах с автором настоящей статьи сотрудники ОЦБСС откровенно признавали, что не владеют целостным представлением об организации социальной деятельности в епархиях. Это значит, что социальная деятельность в РПЦ в период патриаршества Алексия II на системном уровне не анализировалась и такая задача не ставилась.
Ситуация стала меняться через год после восшествия на патриарший престол Кирилла. Отдел по социальному служению был передан весной 2010 г. в ведение протоиерея Аркадия (Шатова), известного московского духовника, создавшего эффективно работающую социальную службу «Милосердие» и возглавлявшего к тому времени Епархиальную комиссию по церковному служению г. Москвы. Он вскоре принял монашеский постриг и был возведен в сан епископа с именем Пантелеимон. (Заметим, что приходская община о. Аркадия представляла собой достаточно сплоченную группу людей — их даже называли «шатовцами», им написано множество статей еще до того, как он стал епископом, поэтому мы будем цитировать его под священническим именем — «о. Аркадий Шатов».) Под руководством Шатова ОЦБСС наконец объявил о процессе создания базы данных по церковному служению Русской православной церкви. В итоге в 2011 г. на сайте ОЦБСС появился соответствующий раздел, где представлены данные по церковным социальным учреждениям, проектам, инициативам, кроме того, перечислены государственные учреждения, которым оказывается помощь, категории нуждающихся и виды помощи. Однако в базе данных оказались размещена информация лишь из 45 епархий, действующих на территории России, и остается сделать вывод, что на призыв Синодального отдела откликнулись не все епархии РПЦ.
Итак, в разделе «Церковные социальные учреждения, проекты и инициативы» на начало апреля 2011 г. представлены следующие данные5:
благотворительные аптеки — 1;
благотворительные столовые — 108;
благотворительные фонды — 13;
богадельни — 21;
больницы — 2;
братства — 6;
группы милосердия — 124;
группы самопомощи для зависимых людей — 9;
детские дома — 11;
детские лагеря — 47;
детские приюты — 39;
детские сады — 23;
добровольческие объединения — 20;
епархиальные отделы/комиссии — 57;
консультационные и/или справочные службы — 29;
медицинские службы — 16;
молодежные объединения или центры — 34;
общественные организации/ассоциации — 45;
патронажные службы — 5;
православные библиотеки — 37;
проекты/программы — 30;
прочее — 33;
пункты помощи заключенным и/или освободившимся из мест заключения — 7;
пункты проката предметов ухода за больными — 1;
пункты сбора и распределения вещевых и прочих неденежных пожертвований — 92;
сестричества — 51;
социальные гостиницы — 36;
центры защиты материнства — 11;
центры социальной адаптации / реабилитационные центры — 30;
церковные ночлежки — 4;
школы/курсы трезвения — 8.
Страницы: 1 2
Социальное служение современной Русской православной церкви как отражение поведенческих стереотипов церковного социума, ч.1
Борис Кнорре
Когда у митрополита Питирима (Нечаева)
на одной из общественных встреч спросили,
как к нему обращаться, то владыка ответил:
«Обращайтесь ко мне просто — Ваше Высокопреосвященство».
Из современного церковного фольклора
на одной из общественных встреч спросили,
как к нему обращаться, то владыка ответил:
«Обращайтесь ко мне просто — Ваше Высокопреосвященство».
Из современного церковного фольклора
Введение
Социальное служение церкви можно рассматривать с двух разных
позиций: с одной стороны, акцентировать внимание на достижения в сфере
социального служения и динамики его развития, с другой — исследовать
принципы организации социального служения с точки зрения поведенческих
особенностей членов церковного социума, т. е. изучать, что представляют
собой сами церковные социальные работники, на каких принципах строится
организация инициатив в православном сообществе.Такой подход может немало сказать о церковной субкультуре, дать эмпирику для понимания «культурного кода» жизни церковного социума. Представляется, что этот разговор актуален, поскольку помогает увидеть, как, в какой мере и что православие может сегодня дать России, в какой степени оно способно содействовать благу в нашей жизни.
Что такое социальное служение? Это достаточно емкое и широкое понятие, деятельность, ориентированная не на частные интересы актора, а на благо социума. С одной стороны, это помощь социально не защищенным, не адаптированным, обделенным категориям населения, не сумевшим встроиться в жизнь социума (т. е. духовнопсихологическая и материальная помощь тем, кто оказался за «социальной чертой»: заключенным, инвалидам, детям-сиротам, страдающим разного рода зависимостями и пр.). С другой стороны, это деятельность, направленная на поддержание или повышение уровня жизни самого социума, ориентированная на вполне встроенных в него членов, в большей степени на тех, кто обладает не реализованным социальным потенциалом, т. е. на молодежь. Это воспитание, образование, организации досуга, создание для молодежи тех или иных перспектив творческой и профессиональной реализации. Сюда также относится диалог общества с государством с целью принятия соответствующих социальных программ, направленных на рост благосостояния населения, на решение демографических проблем, поддержку семьи и тех или иных социальных институтов.
Русская православная церковь (в данной статье мы ограничимся разговором о Русской православной церкви Московского патриархата) активно заявляет о своей особой нише на поле социального служения — о том, что может привнести в российскую социальную систему новые принципы и стратегии реабилитации людей, попавших в трудную жизненную ситуацию. Одновременно патриарх Кирилл указывает на встречные шаги со стороны государства в сторону большего доверия к церкви в сфере социального служения. Так, 5 апреля 2010 г. был принят закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросу поддержки социально ориентированных некоммерческих организаций» № 40-ФЗ. Среди социально ориентированных некоммерческих организаций — религиозные организации. Патриарх Кирилл считает, что принятие этого закона является «свидетельством признания той большой работы, которую Русская церковь и другие традиционные религии России осуществляют в социальной области». По его словам, это означает, что сегодня «можно совершенно по-новому строить отношения со светской властью, государством — как на федеральном, так и на региональном уровнях — в пла-не взаимодействия в сфере столь востребованной нашим обществом социальной работы»1.
Заметим, что в 2010 г. между церковью и государством были подписаны также следующие нормативные документы: «Соглашение между Русской Православной Церковью и МЧС России о взаимодействии в области оказания помощи пострадавшему населению в чрезвычайных ситуациях», «Соглашение о взаимодействии между Государственным антинаркотическим комитетом и Русской Православной Церковью», «Соглашение о предоставлении информации Главным управлением МЧС России по г. Москве Синодальному отделу по церковной благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви (Московского патриархата)»2.
Как же в реальности осуществляет свое социальное служение церковь?
Доступная и недоступная конкретика
Поговорим сначала о социальном служении, понимаемом в узком смысле, т. е. о делах милосердия и благотворительности. Описывать реальные социальные достижения РПЦ очень непросто, так как картина весьма неоднозначная, не до конца прозрачная и не очень понятная. В чем-то она даже представляет собой загадку — прежде всего в силу того, что церковное социальное служение, хотя оно и получает непременное внешнее выражение, однако связано с внутренней жизнью церкви и церковного социума, которые изучены весьма недостаточно и остаются своеобразной terra incognita.
Что она позволяет увидеть? За последние двадцать лет Русской православной церковью было реализовано немало достаточно удачных социальных проектов. Есть социальные центры, получившие всероссийскую и мировую известность: Патриарший центр духовного развития детей и молодежи при Свято-Даниловом монастыре, комплексная служба «Милосердие», действующая при Комиссии по социальному служению епархии г. Москвы, большой социальный многопрофильный комплекс в поселке Саракташ Оренбургской области, социальный центр в Нижнем Новгороде, реабилитационный центр «Вдохновение» в селе Никольском Рузского района Московской области, Свято-Дмитриевское сестричество в Москве, Свято-Алексеевская пустынь в Переяславском районе Ярославской области, детский дом в селе Ковалеве Нарехтского района Костромской области, Душепопечительский центр им. Святого Праведного Иоанна Кронштадтского и многие другие. Известно о существовании немалого числа созданных в РПЦ служб милосердия, патронажных служб, приютов, организаций по поддержке семьи, о центрах реабилитации людей, страдающих разными видами зависимости, о работе в тюрьмах, опеке социально неадаптированных. Принципиально важно, что церковь не только опекает государственные учреждения, больницы, центры социальной опеки, но также смогла создать многие социальные учреждения на собственные ресурсы, часто без привлечения государственных средств.
Однако организация церковной социальной деятельности носила во многом хаотический характер. Во время патриаршества Алексия II церкви, как правило, не удавалось наладить координацию форм социального служения на межъепархиальном общецерковном уровне. Само сотрудничество Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению (ОЦБСС) с епархиями ограничивалось в основном распределением благотворительных вещей и гуманитарной помощи по епархиальным социальным учреждениям. В отчетах ОЦБСС, например, говорилось о распределении обуви в детские дошкольные и образовательные учреждения Южной Осетии, Вологодской, Воронежской, Ивановской и Московской областей или о распределении флаконов с гелем для душа и косметических наборов в социальные центры нескольких епархий. Отмечалась также деятельность Общества православных врачей России (согласно отчету ОЦБСС за 2008 г. оно имело отделения в 43 субъектах Российской Федерации, что расходится с текущими данными ОЦБСС, в которых указаны отдельные общества православных врачей в 8 субъектах3).
Ситуация дискоординации социального служении отражалась и в отсутствии единой свободной информации по церковным социальным центрам. При попытках узнать в синодальных подразделениях конкретные цифры детских домов, патронажных служб, реабилитационных центров в целом по России оказывалось, что общих данных по РПЦ нет. Такой информацией не обладал и ОЦБСС. Там, например, не было реестра, в котором регистрировались бы церковные социальные учреждения. Попытки собрать сводную информацию предпринимались далеко не каждый год, обобщающие сведения презентовались фрагментарно, причем сведения эти вызывали множество вопросов. Так, к концу 2004 г. Отдел по социальному служению подсчитал социальные учреждения РПЦ, располагающиеся в епархиях на территории России, — 2253, среди которых были 161 детский приют, 183 церковных дома престарелых и 1577 благотворительных столовых4. В итоге под вопросом оказались 332 социальных учреждения, о которых не было сказано, какого они характера. В беседах с автором настоящей статьи сотрудники ОЦБСС откровенно признавали, что не владеют целостным представлением об организации социальной деятельности в епархиях. Это значит, что социальная деятельность в РПЦ в период патриаршества Алексия II на системном уровне не анализировалась и такая задача не ставилась.
Ситуация стала меняться через год после восшествия на патриарший престол Кирилла. Отдел по социальному служению был передан весной 2010 г. в ведение протоиерея Аркадия (Шатова), известного московского духовника, создавшего эффективно работающую социальную службу «Милосердие» и возглавлявшего к тому времени Епархиальную комиссию по церковному служению г. Москвы. Он вскоре принял монашеский постриг и был возведен в сан епископа с именем Пантелеимон. (Заметим, что приходская община о. Аркадия представляла собой достаточно сплоченную группу людей — их даже называли «шатовцами», им написано множество статей еще до того, как он стал епископом, поэтому мы будем цитировать его под священническим именем — «о. Аркадий Шатов».) Под руководством Шатова ОЦБСС наконец объявил о процессе создания базы данных по церковному служению Русской православной церкви. В итоге в 2011 г. на сайте ОЦБСС появился соответствующий раздел, где представлены данные по церковным социальным учреждениям, проектам, инициативам, кроме того, перечислены государственные учреждения, которым оказывается помощь, категории нуждающихся и виды помощи. Однако в базе данных оказались размещена информация лишь из 45 епархий, действующих на территории России, и остается сделать вывод, что на призыв Синодального отдела откликнулись не все епархии РПЦ.
Итак, в разделе «Церковные социальные учреждения, проекты и инициативы» на начало апреля 2011 г. представлены следующие данные5:
благотворительные аптеки — 1;
благотворительные столовые — 108;
благотворительные фонды — 13;
богадельни — 21;
больницы — 2;
братства — 6;
группы милосердия — 124;
группы самопомощи для зависимых людей — 9;
детские дома — 11;
детские лагеря — 47;
детские приюты — 39;
детские сады — 23;
добровольческие объединения — 20;
епархиальные отделы/комиссии — 57;
консультационные и/или справочные службы — 29;
медицинские службы — 16;
молодежные объединения или центры — 34;
общественные организации/ассоциации — 45;
патронажные службы — 5;
православные библиотеки — 37;
проекты/программы — 30;
прочее — 33;
пункты помощи заключенным и/или освободившимся из мест заключения — 7;
пункты проката предметов ухода за больными — 1;
пункты сбора и распределения вещевых и прочих неденежных пожертвований — 92;
сестричества — 51;
социальные гостиницы — 36;
центры защиты материнства — 11;
центры социальной адаптации / реабилитационные центры — 30;
церковные ночлежки — 4;
школы/курсы трезвения — 8.
Страницы: 1 2
Комментариев нет:
Отправить комментарий