Слово предъ проклятіемъ Мазепы, произнесенное митр. Стефаномъ Яворскимъ въ Московскомъ Успенскомъ соборѣ, 12 Ноября 1708 г.

Митр.Стефанъ Яворскій († 1722 г.)

Всѣмъ извѣстна печальная исторія гетмана Мазепы. Слишкóмъ 20 лѣтъ былъ онъ гетманомъ и пользовался гетманскою властію съ такимъ полномочіемъ, какого не имѣлъ ни одинъ изъ прежнихъ и послѣдующихъ гетмановъ за исключеніемъ Богдана Хмѣльницкаго. Отъ Богдана до Ивана¹  не було гетмана, говоритъ старинное малороссійское присловье. Государь Петръ І-й, вопреки своему крутому характеру, всячески ласкалъ Мазепу и по учрежденіи ордена св. Андрея Первозваннаго сдѣлалъ его вторымъ кавалеромъ этого ордена.

Казалось, чего не доставало Мазепѣ? Но честолюбіе влекло его дальше. Онъ хотѣлъ быть самостоятельнымъ владѣтельнымъ княземъ и думалъ отдѣлиться отъ Россіи. Для этой цѣли онъ вступалъ въ тайныя сношенія сначала съ королемъ польскимъ, а потомъ съ врагомъ Россіи, Карломъ XII, королемъ шведскимъ. — Какъ человѣкъ, поставленный на виду и имѣвшій много враговъ, Мазепа, не смотря на всю свою хитрость и изворотливость, не могъ совершенно скрыть своихъ замысловъ. Полковникъ Искра и генеральный судья Кочубей донесли государю о преднамѣреваемой измѣнѣ Мазепы. Но Петръ І-й слишкомъ былъ увѣренъ въ преданности Мазепы и счелъ обвиненіе клеветою. Обвинители были выданы Мазепѣ и несчастнымъ были отрублены головы въ Борщаговкѣ близь Кіева.
Приближалась развязка дѣла. Король шведскій, надѣясь на поддержку Мазепы, шелъ съ своими войсками въ предѣлы Малороссіи. «Бѣсъ несетъ его сюда», сказалъ Мазепа, предчувствуя неблагопріятный исходъ дѣла. Чтобы усыпить осторожность русскаго правительства, Мазепа притворился лежащимъ на смертномъ одрѣ и даже принялъ елеосвященіе, но по вступленіи Карла въ Малороссію тотчасъ выздоровѣлъ и передался на его сторону вмѣстѣ съ 3000 обманутыхъ казаковъ. Въ Малороссіи возникла шатость и колебаніе. Ѳеофанъ Прокоповичь, бывшій въ то время префектомъ кіевской академіи, такъ изображаетъ общее состояніе умовъ: «всюду смущеніе и междоусобіе, и наступилъ темный мракъ, и аки оная осязаемая мгла египетская не на воздухѣ, но въ сердцахъ человѣческихъ. Во тмѣ бо египетской не видѣ никтоже брата своего, якоже глаголетъ писаніе, но въ лице не видѣ; въ семъ же мрацѣ измѣнническомъ не видѣ никтоже въ сердцѣ брата своего: такъ не возможно было знати, кто что думаетъ, нашъ ли есть, или отъ сопротивныхъ…»².
Государь былъ сильно пораженъ измѣною Мазепы. «Новый Іуда — Мазепа», писалъ онъ къ одному изъ своихъ вельможъ, «20 лѣтъ бывъ мнѣ вѣренъ, при гробѣ сталъ измѣнникъ». Но Петръ І-й былъ не такой человѣкъ, чтобы склониться подъ бременемъ неблагопріятныхъ обстоятельствъ, не стараясь восторжествовать надъ ними. Городъ Батуринъ, гдѣ заперлись сторонники Мазепы, былъ разоренъ и превращенъ въ пепелъ кн. Меншиковымъ. Что же касается до самаго Мазепы, то для того, чтобы сдѣлать его презрѣннымъ и отверженнымъ въ глазахъ всего народа, Петръ І-й употребилъ средство, которое слишкóмъ сто лѣтъ тому назадъ было употреблено Борисомъ Годуновымъ противъ 1-го самозванца, — именно церковное проклятіе. Духовенство, собравшееся въ Глуховѣ, по требованію царя, предало анаѳемѣ Мазепу и его сообщниковъ. Сдѣлана была кукла Мазепы и по снятіи съ нея гетманской одежды и ордена св. Андрея, была повѣшена рукою палача. Этимъ символическимъ дѣйствіемъ Петръ І-й хотѣлъ показать, какой участи заслуживалъ Мазепа и какая постигла бы его, если бы онъ имѣлъ несчастіе попасться въ руки царя. На мѣсто Мазепы гетманомъ былъ избранъ Скоропадскій.
Проклятіе, прогремѣвшее надъ Мазепою въ Глуховѣ, по волѣ государя должно было повториться и въ Москвѣ. 12 Ноября 1708 г. въ Успенскомъ соборѣ митрополитами Стефаномъ рязанскимъ, Иларіономъ крутицкимъ, Сильвестромъ нижегородскимъ, Ефремомъ суздальскимъ и архіепископами: коломенскимъ Антоніемъ и тверскимъ Каллистомъ, въ присутствіи царевича Алексѣя Петровича, всѣхъ бывшихъ въ Москвѣ бояръ и чиновниковъ, при стеченіи безчисленнаго народа, при громѣ пушечномъ и звонѣ колокольномъ, совершено было благодарственное молебствіе милующему Россію Господу по случаю избранія новаго гетмана. Послѣ молебствія провозглашено было измѣннику Мазепѣ и его единомысленникамъ проклятіе. Предъ произнесеніемъ проклятія митр. Стефанъ произнесъ слово, въ первый разъ нами нынѣ издаваемое³.
Должно думать, что митр. Стефану не легко было проклинать Мазепу. Лѣтъ 10 тому назадъ, посвящая Мазепѣ одну изъ своихъ проповѣдей, Яворскій писалъ: «возвратившись съ науки съ польскихъ сторонъ, такими отъ вельможности вашей добродѣя моего я обогащенъ благодѣяніями, что каковъ я есмь, что имѣю, что могу, все то вельможности вашей, аки моему источнику, моему солнцу, моему свѣту приписую». Впослѣдствіи, будучи мѣстоблюстителемъ патріаршаго престола, митр. Стефанъ иногда переписывался съ Мазепою. Въ одной рукописи кіево-софійской библіотеки есть письмо Яворскаго къ Мазепѣ отъ 24 сентября 1707 года, по случаю смерти митр. кіевскаго Варлаама Ясинскаго; въ этомъ письмѣ Яворскій называетъ Мазепу: «mie wielce miłosciwy Panie y Dobrodzieiu wielkii». Въ словѣ предъ проклятіемъ Мазепы Яворскій умѣлъ помянуть добромъ прежнія заслуги и доблести гетмана и тѣмъ сильнѣе обозначить глубину его паденія. Ораторскій талантъ Яворскаго высказался здѣсь въ полномъ блескѣ. Предлагаемъ вниманію читателей самое слово съ его причудливымъ заглавіемъ.

Трость вѣтромъ колеблема, то есть: непостоянство и жалостная измѣна гетмана Мазепы.

Что изыдосте видѣти? трость ли, вѣтромъ колеблему?

Страждущему Христу Спасителеви нашему за спасеніе наше, между иными поношеніями, досадами, укоризнами сотвориша Іудее и сіе ругательство: возложиша на главу Христову вѣнецъ терновъ и даша въ десницу Его трость. Что ся вамъ мнитъ, слышателіе? Оная трость въ рукахъ Спасителевыхъ легка ли, или тяжка бяше? Мню, яко оную трость речете быти легку. Правда, то есть, что оная трость естествомъ своимъ бяше легка, но проображеніемъ своимъ о коль тяжка! А что прообразоваше оная трость въ рукахъ Христовыхъ? Образомъ бяше всѣхъ людей непостоянныхъ, по подобію трости вѣтромъ колеблемыхъ. О, сколь тяжка бяше оная трость, не столько рукамъ, яко же сердцу Спасителя нашего! Егда вземши ю въ руцѣ Свои, видѣлъ всевидящимъ Своимъ Божіимъ окомъ премногихъ людей будущихъ, трости оной подобныхъ въ праздности, непостоянствѣ, въ скоропреклонности, въ слабости на едино повѣяніе вѣтра, яко трость колеблющихся, ломлющихся, падающихъ. О трости въ рукахъ Господнихъ паче всякаго бремени тягчайшія! А хощете ли видѣти сицевыя трости, вѣтромъ колеблемыя? Есть ихъ вездѣ полно. Не такъ скоро маслину обрѣсти мощно, яко трость, вѣтромъ колеблему. Есть нѣгдѣ притча о маслинѣ и трости. Маслина древо бяше въ нѣкоемъ мѣстѣ и близъ ея трость. Въ нѣкое время найдетъ вѣтръ великій, начнетъ духомъ бурнымъ вѣяти на маслину и на трость. Маслина, недвижима сущи на вѣтреное устремленіе, дыханіемъ бурнымъ сокрушися, а трость колебаніемъ своимъ и скоропреклонностію невредима пребысть. Преставшу вѣтреному устремленію начнетъ поносити трость маслинѣ: что (рече) тебѣ пользуетъ твоя крѣпость и сила? Се видиши мя трость немощную, которая при своей слабости цѣла есмь и невредима, ты же при твоей толикой силѣ и крѣпости сломлена еси и сокрушена. Маслина, сія слышавши, отвѣщаетъ трости: искренняя моя! видиши мое сокрушеніе; не мни сіе сокрушеніе быти мнѣ безчестіемъ, больша есть моя похвала, при моемъ постоянствѣ сломленной быти, нежели тебѣ при твоемъ непостоянствѣ пребывати невредимой. Притча то есть, но и Христосъ глаголаше въ притчахъ; притча то есть, но истину являющая. Большая есть похвала твердою и постоянною маслиною быти и, аще нужда есть, отъ вѣтренаго устремленія паче сокрушитися, нежели быти тростію праздною, непостоянною, скоропреклонною и отъ сломленія убо на время быти невредимою, потомъ же посѣченною и во огнь адскій вверженною.
Свидѣтельствуйте истинѣ, слышателіе, возведите умная очеса ваша въ вертограды небесные, увидите тамо елико мучениковъ, елико угодниковъ Божіихъ — толико маслинъ благоплодовитыхъ. Всякъ отъ нихъ можетъ рещи о себѣ: азъ же яко маслина плодовита въ дому Божіи. Насажденіи въ дому Господни во дворѣхъ Бога нашего процвѣтутъ. Но воспрошу вы, маслины святыя: какимъ образомъ въ вертограды небесные переселистеся? — Не инымъ образомъ, точію постоянствомъ. Вѣялъ на насъ вѣтръ отъ бездны адской, хотящъ нами поколебати и преклонити насъ въ различная грѣхопаденія. Вѣялъ на насъ вѣтръ прещенія мучительнаго, хотящъ насъ преклонити къ неправдѣ, къ вѣроломству, къ идолопоклонству, но на сія вѣтреная устремленія твердыми и постоянными съ Божіею помощію пребыхомъ маслинами, умомъ николиже поколебахомся. Аще же и сокрушеніе претерпѣхомъ, но тѣломъ точію сокрушихомся, а не душею, но ниже сокрушеніемъ то нарещися можетъ, идѣже постоянство ума твердо пребысть и непоколебимо.
То такъ есть преславная и приснопамятная вещь быти постоянною маслиною на вѣтреная устремленія не поколебатися, но всячески опрѣтися и при постоянствѣ паче сломану быти и вѣчную славу получити, нежели, тростію сущи, колебатися непостоянствомъ, измѣною, вѣчную неславу и безчестіе имѣти, и за лесть, вѣроломство, лицемѣріе, отъ лица Божія отриновену быти.
А что на сіе речете, тростіе, вѣтромъ колеблемое, игралище бѣсовское, на подгнѣщеніе пламене адскаго готовящееся? а какое ваше постоянство? Егда только вѣтрецъ хотя малой повѣетъ, которому бы съ Божіею помощію и опретися можно, но вы, суще праздни благодати Божіей, яко истинныя трости, колеблетеся и, яко же вѣтеръ хощетъ и дышетъ, преклоняетеся. О непостоянства! Много бы мнѣ надобно времени, аще быхъ восхотѣлъ подробно о сицевыхъ тростехъ глаголати? Есть ихъ вездѣ полно. Будетъ иной, по видимому, человѣкъ добръ, святъ, праведенъ, Бога боящійся, мнится быти маслина плодовита въ дому Божіи; пущай же только вѣтеръ повѣетъ отъ ада преисподняго, пущай искушеніе какое нибудь дыханіемъ дунетъ, ажъ онъ — трость, вѣтромъ колеблема, шатается, колеблется, и аможе вѣтеръ бѣсовскій хощетъ и дышетъ, тамо преклоняется. О, тростіе! како умножистеся? О, маслины! како умалистеся? Мнится иной быти, по видимому, въ постоянствѣ, въ мужествѣ, въ вѣрности маслина недвижима; егда только повѣялъ вѣтрецъ, ажъ онъ — трость, вѣтромъ колеблема. Посморишь на иного доброхотство, услышишь его ласкательныя словеса, которыми маститъ ушеса государя своего и слышащихъ: такого вида всякъ себѣ подумаетъ, что тó есть истинная маслина, паче реку, твердый дубъ или кедръ ливанскій въ мужествѣ, въ постоянствѣ, а наипаче въ вѣрности къ государю своему непреклонный и недвижимый. Смотрижъ потомъ, повѣетъ вѣтеръ отъ ада преисподняго, (который Іова праведнаго обвалилъ храмину), прикоснется ему своимъ бѣсовскимъ дыханіемъ, ажъ той, который мнѣлся быти маслиною, дубомъ и кедромъ ливанскимъ, тростію есть, вѣтромъ колеблемою. А мало ли такихъ тростей? бѣсомъ игралища? Тростію бяше вѣтромъ гордыннымъ колеблемою, благодати Божія праздною, первоначальникъ онъ отступникъ діаволъ, Богу, благодѣтелю своему противоставшій. Тростію бяху вѣтромъ діавольскимъ колеблемою они бунтовщики на Моисея воставшіе, Корей, Даѳанъ и Авиронъ, землею пожертые. Тростію бяху вѣтромъ колеблемою оные Кореевы сообщницы двѣсти пятьдесятъ бунтовщиковъ, огнемъ свыше, яко трость, поглощенные. Тростію бяху оные на Моисея ропщущіе, зміями смертоносными угрызаемые. Тростію бяше Ахитофелъ, совѣтникъ Давидовъ и другъ великій, послѣди же гонитель. Тростію бяше, вѣтромъ діавольскимъ колеблемою, Авессаломъ, на отца своего Давида воставшій и на древѣ власами висящій между небомъ и землею, аки неба и земли недостойный.
Здѣ вы, слышателіе, вопрошу: чего ради Авессаломъ отступникъ и гонитель не иною погибе смертію, точію на древѣ дубовомъ висящъ власами своими? Первый вопросъ: чего ради погибе на древѣ? Отвѣтъ: древо даетъ сѣкирѣ рукоять на посѣченіе самаго себе; такожъ и Давидъ роди Авессалома, своегожъ гонителя. Вопросъ второй: чего ради не на иномъ древѣ погибе, но на дубовомъ? Отвѣтъ: дубовое древо даетъ плодъ свой въ пищу свиньямъ, которыя воспріемлюще плодъ отъ древа падающій, не взираютъ на древо, отъ него же ядятъ, но и паче корень его огрызаютъ, — та сотвори отцу своему Авессаломъ. Третій вопросъ: чего ради отъ своихъ же власовъ погибъ? Отвѣтъ: власы свои Авессаломъ возрасти, всякое угодіе имъ творящъ: тако и Давидъ воспита Авессалома во всякомъ угодіи, но таковое возмездіе Давидъ воспріятъ отъ Авессалома, яковое Авессаломъ отъ своихъ власовъ.
Страницы: 1 2