Руслан Ткаченко о прошедшем в Госдуме «антисемейном» круглом столе …
Если Вы подумали, что это просто такое веселенькое название чтобы
привлечь внимание читателя, то ошибаетесь. Это печатный вариант моего
впечатления от прошедшего 20 сентября в Государственной Думе круглого
стола.
В 11 утра начался круглый стол, организованный Комитетом по охране здоровья, назывался немного буднично: «Влияние насилия в семье на здоровье женщин и детей». Я опасался, что будет что-то скучное, типа проблемы выделения денег из медицинской страховки для лечения жертв насилия (однажды я попал на такое скучное мероприятие, чуть не уснул). Оказалось, я не того опасался.
А бояться есть чего. Такого веселого закона Дума давно не готовила.
Странности начинаются с самого начала. На круглом столе обсуждался некий законопроект под рабочим названием «О профилактике и предотвращении насилия в семейно-бытовой сфере». За все время мероприятия я так и не смог ответить на вопрос: причем тут охрана здоровья. Кроме названия круглого стола нет ни одной связующей нити к комитету здравоохранения. Это совершенно четко вотчина Комитета по вопросам семьи, материнства и детства. Да вот и они — представитель комитета Мизулиной, второй основной докладчик.
Почему происходит такая подмена исполнителей? У меня есть только конспирологическая версия. В последний год Комитет по вопросам семьи, женщин и детей открыто заявлял, что все члены комитета однозначно не приемлют ювенальную юстицию западного образца, и не будут готовить подобных законов. То ли они на самом деле отказались заниматься этим законом, то ли чтобы соблюсти реноме просемейного комитета, но так или иначе, они передали этот законопроект непрофильному комитету.
По жанру современной журналистики нужно водной статье выкладывать не только отрицательный отзыв, но и отмечать положительные моменты, чтобы читатель сам мог сделать выводы. Начну с позитива. Его мало. Выступающие указали на огромный дисбаланс в правах обвиняемого и потерпевшего. Например, несовершеннолетний преступник может опрашиваться не более двух часов подряд. Для несовершеннолетнего потерпевшего нет таких ограничений, и его можно мурыжить допросом хоть весь день. Таких примеров много, и в целом это отличная идея — наделить потерпевшего хотя бы такими же правами, как обвиняемого. Но, важно отметить, что речь на круглом столе (да и по тексту законопроекта)идет только о насилии в семье, а тема защиты потерпевших актуальна для всех категорий потерпевших. Нет никакого смысла наделять правами потерпевших в рамках предлагаемого законопроекта. Как я понял, это там особо и не прописано. Т.е. это предложение в общем и не к этому закону озвучивалось.
На этом позитив заканчивается. Он был всего один, да и тот не настоящий. А дальше начинается запах безумия. У меня волосы дыбом от одной необходимости снова вспоминать те чудесные предложения, которыми сотрясалась эта достойная палата психиатрической клиники. (В подобных предложениях сейчас необходимо писать «по моему мнению», чтобы не попасть на статью за клевету. Но я скажу «по моему ощущению». Кто был в психушках, тот знает, что безумие там реально ощущаешь. Подозреваю, некоторые почувствуют тоже самое, прочитав до конца.).
Во-первых, комитет семьи и детства был совершенно прав, когда не взялся за этот законопроект. Он весь исключительно «ювенальный по западному стандарту», от которого комитет открещивается. Начался круглый стол с перечисления международных документов, на основании которых мы, дескать, обязаны принять этот закон. Т.е. проблемы и потребности самих потерпевших учтены где-то с торца документа, как я понял. Тут же сразу отмечается, что это реализация плана национальной стратегии защиты детей. Кто не в курсе, его подписал Путин, Путину его подсунула Матвиенко. Погуглите эту тему, чтобы удостовериться, что это «самая ювенальная ювеналка» на сегодняшний момент. Этот план целиком посвящен удовлетворению западных ожиданий и стандартов в отношении прав детей (в нарушение прав родителей). Не удивительно, что идею поддержал представитель МИДа. По ее словам, заграница нас только в ягодицы не расцелует после принятия подобных актов.
Я сознательно упущу все разговоры о гендерных аспектах этого закона, остановимся только на вопросах насилия над детьми.
В продолжении КС все наперебой демонизировали семью. С каким трагическим пафосом заявляли, что в семье происходит аж каждое шестое преступление по отношению к детям. Никого не волновало, что предыдущие пять происходили вне семьи. Эти люди забыли очевидные истины, доказанные и статистикой, и ученными, и самой жизнью, что семья — самая безопасная среда для ребенка. Вот только тезисы выступлений:
— проблема домашнего насилия — политическая проблема;
— наша задача не только профилактика насилия, но искоренение насилия;
— мы должны ввести правовое определение «бытовое или домашнее насилие».
Поэтому никто даже бровью не повел, когда в разгар вакханалии было объявлено, что законопроект предлагает квалифицировать насилие в отношении родственников как отягчающее обстоятельство. (Сразу совет: договоритесь с соседями, что будете наказывать детей друг друга. Если что — сроки будут меньше).
Далее практически открытым текстом было сказано, что всех задолбало действие ст.7 Конституции о невмешательстве государства в семью ДО совершения преступления. Несмотря на то, что подобные законопроекты стабильно отклоняются с девяностых годов, все равно ситуацию с невмешательством в семью надо менять. Для этого нужно разработать четкий механизм профилактики и предотвращения насилия в семье.
Каким образом этот закон собирается исправлять глупую статью Конституции? Будущим законопроектом подразумевается внесудебное предписание на манер ордеров, которые будут выдавать органы внутренних дел. Подразумеваются следующие виды предписаний: запрет совершить насилие, требование прекратить преследование, требование оплатить лечение и т.д. Я тоже вначале хихикнул, когда представил ситуацию: муж пнул жену, она приносит ему маляву от участкового, мол больше не бей. Оказывается все серьезно, не до смеха. Если просто избить, то это преступление против человека, а если избить после предписания, то это преступление против государства. О как.
Сразу представляю картину: первого сентября всем детям передают бумаги для родителей, где сразу выписано предписание: не бить ребенка. Пнул — враг страны. А почему бы и нет? Ведь додумались парламентарии до следующего финта. Представитель комитета семьи и детства предложила им использовать наработки ее комитета к законопроекту о социальном патронате. Сейчас их заставляют к проекту закона сразу готовить проекты подзаконных актов. Так вот к законопроекту о соцпатронате есть проект постановления, в котором говориться, что основанием для назначения соцпатроната является «выявление ОДНОКРАТНОГО акта насилия (как физического, так и психологического), НЕ повлекшего опасности для жизни и здоровья».
О, это не конец, это только начало маразма. Дело в том, что выступающие требовали единого подхода к трактовке «жесткое обращение». Я уже было обрадовался, что сейчас хоть кто-то скажет, что не надо в кучу смешивать насилие и допустимые телесные наказания, а то мне этот больной сон уже стал надоедать. Но вместо этого я услышал претензии к следственным органом, которые, гады такие, трактуют «жестокое обращение» только как нанесение побоев и увечий, обязательно зафиксированных судебной медэкспертизой. И это им очень мешает работать. Требовали включить в список лишение еды, одежды, психологическое давление и т.д.
На словах «и т.д.» я случайно открыл раздаточные материалы, где кроме всего прочего был список наиболее распространенных форм жестокого обращения с детьми… Поскольку слабонервные давно уже в ауте, я продолжу… В этом списке «Предъявление требований, которые ребенок еще не способен выполнить в силу возраста и развития», а также «Сильное встряхивание грудных детей». Я буквально перед выездом в Госдуму играл со своим третьим ребенком. Сперва я наблюдал, как дочь безуспешно пытается встать на карачки, а когда она выдохлась, я поднял ее и потряс в воздухе, чтобы ободрить и повеселить. Пока закон не принят, я еще могу об это рассказывать открыто, а то потом это будет срок с отягчающими обстоятельствами.
Страницы: 1 2
Если Вы подумали, что это просто такое веселенькое название чтобы
привлечь внимание читателя, то ошибаетесь. Это печатный вариант моего
впечатления от прошедшего 20 сентября в Государственной Думе круглого
стола.В 11 утра начался круглый стол, организованный Комитетом по охране здоровья, назывался немного буднично: «Влияние насилия в семье на здоровье женщин и детей». Я опасался, что будет что-то скучное, типа проблемы выделения денег из медицинской страховки для лечения жертв насилия (однажды я попал на такое скучное мероприятие, чуть не уснул). Оказалось, я не того опасался.
А бояться есть чего. Такого веселого закона Дума давно не готовила.
Странности начинаются с самого начала. На круглом столе обсуждался некий законопроект под рабочим названием «О профилактике и предотвращении насилия в семейно-бытовой сфере». За все время мероприятия я так и не смог ответить на вопрос: причем тут охрана здоровья. Кроме названия круглого стола нет ни одной связующей нити к комитету здравоохранения. Это совершенно четко вотчина Комитета по вопросам семьи, материнства и детства. Да вот и они — представитель комитета Мизулиной, второй основной докладчик.
Почему происходит такая подмена исполнителей? У меня есть только конспирологическая версия. В последний год Комитет по вопросам семьи, женщин и детей открыто заявлял, что все члены комитета однозначно не приемлют ювенальную юстицию западного образца, и не будут готовить подобных законов. То ли они на самом деле отказались заниматься этим законом, то ли чтобы соблюсти реноме просемейного комитета, но так или иначе, они передали этот законопроект непрофильному комитету.
По жанру современной журналистики нужно водной статье выкладывать не только отрицательный отзыв, но и отмечать положительные моменты, чтобы читатель сам мог сделать выводы. Начну с позитива. Его мало. Выступающие указали на огромный дисбаланс в правах обвиняемого и потерпевшего. Например, несовершеннолетний преступник может опрашиваться не более двух часов подряд. Для несовершеннолетнего потерпевшего нет таких ограничений, и его можно мурыжить допросом хоть весь день. Таких примеров много, и в целом это отличная идея — наделить потерпевшего хотя бы такими же правами, как обвиняемого. Но, важно отметить, что речь на круглом столе (да и по тексту законопроекта)идет только о насилии в семье, а тема защиты потерпевших актуальна для всех категорий потерпевших. Нет никакого смысла наделять правами потерпевших в рамках предлагаемого законопроекта. Как я понял, это там особо и не прописано. Т.е. это предложение в общем и не к этому закону озвучивалось.
На этом позитив заканчивается. Он был всего один, да и тот не настоящий. А дальше начинается запах безумия. У меня волосы дыбом от одной необходимости снова вспоминать те чудесные предложения, которыми сотрясалась эта достойная палата психиатрической клиники. (В подобных предложениях сейчас необходимо писать «по моему мнению», чтобы не попасть на статью за клевету. Но я скажу «по моему ощущению». Кто был в психушках, тот знает, что безумие там реально ощущаешь. Подозреваю, некоторые почувствуют тоже самое, прочитав до конца.).
Во-первых, комитет семьи и детства был совершенно прав, когда не взялся за этот законопроект. Он весь исключительно «ювенальный по западному стандарту», от которого комитет открещивается. Начался круглый стол с перечисления международных документов, на основании которых мы, дескать, обязаны принять этот закон. Т.е. проблемы и потребности самих потерпевших учтены где-то с торца документа, как я понял. Тут же сразу отмечается, что это реализация плана национальной стратегии защиты детей. Кто не в курсе, его подписал Путин, Путину его подсунула Матвиенко. Погуглите эту тему, чтобы удостовериться, что это «самая ювенальная ювеналка» на сегодняшний момент. Этот план целиком посвящен удовлетворению западных ожиданий и стандартов в отношении прав детей (в нарушение прав родителей). Не удивительно, что идею поддержал представитель МИДа. По ее словам, заграница нас только в ягодицы не расцелует после принятия подобных актов.
Я сознательно упущу все разговоры о гендерных аспектах этого закона, остановимся только на вопросах насилия над детьми.
В продолжении КС все наперебой демонизировали семью. С каким трагическим пафосом заявляли, что в семье происходит аж каждое шестое преступление по отношению к детям. Никого не волновало, что предыдущие пять происходили вне семьи. Эти люди забыли очевидные истины, доказанные и статистикой, и ученными, и самой жизнью, что семья — самая безопасная среда для ребенка. Вот только тезисы выступлений:
— проблема домашнего насилия — политическая проблема;
— наша задача не только профилактика насилия, но искоренение насилия;
— мы должны ввести правовое определение «бытовое или домашнее насилие».
Поэтому никто даже бровью не повел, когда в разгар вакханалии было объявлено, что законопроект предлагает квалифицировать насилие в отношении родственников как отягчающее обстоятельство. (Сразу совет: договоритесь с соседями, что будете наказывать детей друг друга. Если что — сроки будут меньше).
Далее практически открытым текстом было сказано, что всех задолбало действие ст.7 Конституции о невмешательстве государства в семью ДО совершения преступления. Несмотря на то, что подобные законопроекты стабильно отклоняются с девяностых годов, все равно ситуацию с невмешательством в семью надо менять. Для этого нужно разработать четкий механизм профилактики и предотвращения насилия в семье.
Каким образом этот закон собирается исправлять глупую статью Конституции? Будущим законопроектом подразумевается внесудебное предписание на манер ордеров, которые будут выдавать органы внутренних дел. Подразумеваются следующие виды предписаний: запрет совершить насилие, требование прекратить преследование, требование оплатить лечение и т.д. Я тоже вначале хихикнул, когда представил ситуацию: муж пнул жену, она приносит ему маляву от участкового, мол больше не бей. Оказывается все серьезно, не до смеха. Если просто избить, то это преступление против человека, а если избить после предписания, то это преступление против государства. О как.
Сразу представляю картину: первого сентября всем детям передают бумаги для родителей, где сразу выписано предписание: не бить ребенка. Пнул — враг страны. А почему бы и нет? Ведь додумались парламентарии до следующего финта. Представитель комитета семьи и детства предложила им использовать наработки ее комитета к законопроекту о социальном патронате. Сейчас их заставляют к проекту закона сразу готовить проекты подзаконных актов. Так вот к законопроекту о соцпатронате есть проект постановления, в котором говориться, что основанием для назначения соцпатроната является «выявление ОДНОКРАТНОГО акта насилия (как физического, так и психологического), НЕ повлекшего опасности для жизни и здоровья».
О, это не конец, это только начало маразма. Дело в том, что выступающие требовали единого подхода к трактовке «жесткое обращение». Я уже было обрадовался, что сейчас хоть кто-то скажет, что не надо в кучу смешивать насилие и допустимые телесные наказания, а то мне этот больной сон уже стал надоедать. Но вместо этого я услышал претензии к следственным органом, которые, гады такие, трактуют «жестокое обращение» только как нанесение побоев и увечий, обязательно зафиксированных судебной медэкспертизой. И это им очень мешает работать. Требовали включить в список лишение еды, одежды, психологическое давление и т.д.
На словах «и т.д.» я случайно открыл раздаточные материалы, где кроме всего прочего был список наиболее распространенных форм жестокого обращения с детьми… Поскольку слабонервные давно уже в ауте, я продолжу… В этом списке «Предъявление требований, которые ребенок еще не способен выполнить в силу возраста и развития», а также «Сильное встряхивание грудных детей». Я буквально перед выездом в Госдуму играл со своим третьим ребенком. Сперва я наблюдал, как дочь безуспешно пытается встать на карачки, а когда она выдохлась, я поднял ее и потряс в воздухе, чтобы ободрить и повеселить. Пока закон не принят, я еще могу об это рассказывать открыто, а то потом это будет срок с отягчающими обстоятельствами.
Страницы: 1 2
Комментариев нет:
Отправить комментарий