Митрополит Виталий (Устинов)
Наша Родина приковала к себе внимание всего міра. Уже теперь вдумчивые
люди прекрасно понимают, что судьба всего міра решится именно там, и
решит ее не Сталин и та группа его окружения, которая правит Россией.
Как ни странно, русский народ, взятый в тиски НКВД, заключенный в лагеря
Сибири и далекого Севера, под непрестанным надзором сексотства, уже
почти вырос в духовного богатыря, и только проникновенные умы Запада
догадываются иногда, что именно русский народ, в этих нечеловеческих
страданиях сковавший себе железный характер, развяжет запутанный міровой
узел.Но, скажете Вы, что можем мы знать об этом народе, находящемся теперь, как принято говорить, за железной завесой? Скудные сведения об ужасах, творящихся там проливают очень мало света на самую душу русского народа. К сожалению, все эти последние годы все мы, с понятной горячностью, поспешностью и усердием старались раскрыть перед Западом, во всем своем диапазоне, картину ужасов в СССР, и все мы искренно огорчались и даже впадали в отчаяние, когда встречали со стороны Запада непонимание или безразличие.
Но как безконечно мало было сделано попыток заглянуть в душу русскую и поставить вопрос перед всей нашей соборностью: а что же стало с нею в этих условиях неслыханного рабства. Скажем откровенно, что сведения о Катакомбной Церкви с ее тайным монастырем, с описанием ее изумительных подвижников, скитающихся по просторам нашей Родины, творящих чудеса, нас в конце концов не удовлетворяли полностью. Наше сердце смутно чувствовало недостаточность этих адамантов веры для закваски всего теста. Недостаточной казалась нам Катакомбная Церковь, как тайная церковная организация, и чем чаще мы встречали описания этой организации, тем болезненней вставал перед нами мучащий нас вопрос: а что же народная масса, неужели она отошла от Христа? И каждый раз сердца наши с негодованием отвергали даже тень такого предположения, и вот теперь, когда Господь сподобил нас встретиться с волнами новой эмиграции, и прожить с нею около 6-ти лет, мы вправе сказать, что Катакомбная Церковь с ее подвижниками живет не вне и не помимо народной массы, но с ее полным молчаливым согласием, является ее выразительницей.
Катакомбная Церковь – это весь русский народ. Это – град Китеж, сердце русского народа, куда он ушел из атмосферы чудовищной лжи. Мы чувствуем, что с этими нашими словами согласна вся наша новая эмиграция и русский народ, ибо, подобно тому, как капля воды содержит в себе все свойства воды целого океана, так же само мы можем вполне судить о душе нашего народа по тем брызгам, какие выплеснули из русского моря.
Прежде, чем приступить к рассмотрению сущности обсуждаемого вопроса, надо отметить очень важный факт, что в Германию из России, по распоряжению главной квартиры немецкой оккупационной армии, были перевезены мужчины и женщины от 15 до 45-летнего возраста. Если теперь и встречаются в лагерях более пожилые люди, то это или старые эмигранты, захваченные волной отступающих войск, или вообще беженцы из Польши и Прибалтики. Эта справка чрезвычайно важна для нашего дальнейшего повествования, потому что представители вышеуказанного возраста или родились, или полностью воспитывались при советском режиме, или же, настолько были малы в 1917 г., что православная царская Россия не оказала на них почти никакого влияния.
Итак, приступим к докладу.
Нам приходилось служить в очень больших лагерях западной части Берлина, где, в огромных гаражах для танков, перед маленьким походным алтарем, стояла трехтысячная толпа русских людей, между которыми можно было найти представителей всех самых забытых уголков нашей необъятной Родины.
Я приезжал туда с утренним шестичасовым поездом, сразу же облачался и приступал к исповеди, которую продолжал почти без остановки до 10-ти и часто до 11-ти часов дня. Хотя в современных условиях поспешности и жизненной суеты, древний обычай общей исповеди получает некий отпечаток нетрезвости и искусственности, я вынужден был к ней прибегать, ибо к 11 ч. дня стояла еще тысячная толпа, желающих исповедываться, которые с русским терпением простаивали безропотно целые часы … Божественная Литургия длилась от 3-х до 4-х часов и всё это время толпа этих обездоленных людей рыдала. Никогда нельзя забыть этих служб. Случайно попадавшие на нее скептики недоучки-интеллигенты – эта полунаука причина всех наших бедствий – растворялась в этой молитвенной стихии, как мелкие хлопья снега, попадающие в пламя огня. В конце службы можно было их видеть по углам этого временного храма с заплаканными лицами, в которых радость духовного рождения, перемешанная иногда с несовсем преодоленной сконфуженностью.
Тогда, впервые, стал вплотную перед нами вопрос – почему эти люди плачут, почему эта молодежь, не знающая ничего о Православии, о Православной Церкви, может быть в первый раз видевшая православного священника, почему она сразу проявилась в такой гармонии с Православной Церковью ?
И на это недоумение нам молчаливо отвечает величественная история нашего народа. 950 лет он питался Телом и Кровью Христовой, никакие бедствия междуусобий, Татарского ига и нашествия иноплеменников не смогли никогда, даже на короткое время, заставить наш народ оторвать свои уста от Чаши Христовой. Наш народ воистину сделался усыновленным Матерью Божией, сроднился плотью со Христом, самая ткань души его сделалась по естеству своему христанской.
Когда же большевизм отнял у него Церковь, замучил его священников, разрушил его храмы, то он лишил его интеллектуального знания Христианства, памятного хранения его: прекратились уроки Закона Божия, катихизиса. Хотя вместе с этим впервые в нашей истории Чаша намеренно была оставлена, но за эти 30 лет владычества безбожия, христианская ткань души не могла изменить своего естества, и как только эти души попадали в стихию благодати Христовой, так тотчас они почувствовали, что обрели забытое, но не чуждое, а свое исключительно родное, и по этим землистым лицам, с особым от голода блеском в глазах, потекли слезы умиления, радости и внутреннего торжества.
А если мы, вспомнив, что там, в России, у нас не было ни единого города и даже деревни без своего местного подвижника, старца, что все лицо нашей земли через реки, ручьи и потоки омывалось многократно в году водосвятиями, и самый воздух очищался благовестием от всякой скверны, этой пристани нечистых духов, то нам будет понятно, что такая глубокая, богатая христанская культура не могла быть уничтожена большевизмом.
Однако, все вышеуказанное еще не может объяснить происшедшего. А произошло чудо. Зло, так сковавшее наш народ не сроднилось с душой русской. Диаволу не удалось сделать самого вожделенного для него: подкрасться к душе, сродниться с нею и, главное, заставить ее поверить, что все злые мысли – ее мысли, злые дела – ее дела. А заставивши в это поверить – самому коварно торжествовать и еще более ненавидеть людей за такую легкую победу над ними. Нет, этого древнего опыта ему не удалось произвести над русской душой. Вот почему, зная, что он не сроднился иногда даже с крупными энкаведистами и ответственными представителями советской власти, диавол, в лабиринтах своих мрачных ухищрений, в «действующей тайне беззакония» (Фес. ІІ,7) губить и их с какой-то поспешной ненавистью.
Частично, в очень малой степени оправдались верования нашего народа, которые не прекращались в продолжении всей истории, религиозной истории нашего народа, у всех раскольников, у старообрядцев, которые хватались за каждую букву и почти веровали в нее, у имябожников, которые видели в самом имени Божием Самого Бога. Идея этих верований в действительности оправдалась иначе: она оправдалась на самом ценном, что есть в человеке – на его душе, на ее такни, если можно так выразиться, вспоминая спор духовный Феофана Затворника с Игнатием Брянчаниновым, и это совершилось не в порядке укрепления этих верований, а просто по милости Божией, как чудо.
Страницы: 1 2
Комментариев нет:
Отправить комментарий